Белое дело в России: 1917-1919 гг.

Цветков Василий Жанович

«Если бы современные монархисты глубоко и горячо исповедовали религию русского национального монархизма, то молились бы они теперь, со всем пылом и страстностью, не о восстановлении царя, а о возрождении к монархизму народа».

Таким образом, принципы народного, общественного, соборного призвания оставались неизменными в программных установках Белого движения, наполняя лозунг «непредрешения» значительным духовным, нравственным содержанием. Но и лозунг «непредрешения» не оставался неизменным. «Требования времени», происходившие перемены в экономике, политике, в общественной жизни, оказались настолько глубоки, что «непредрешение» стало невозможно реализовать во всем и везде. Даже в теоретических спорах о восстановлении в России монархического строя не было убежденности в необходимости восстановления именно «самодержавной власти», в ее политико-правовом понимании, и «унитарной Империи». Уже цитированный

выше Рейхенгалльский съезд в итоговой резолюции провозглашал восстановление норм Основных Законов только применительно к «восстановлению монархии, возглавляемой законным Государем из Дома Романовых». С точки зрения формы правления монархия предполагалась парламентарной: «… залог благоденствия, силы и самого бытия России заключается в действенном единении Царя со своим народом в лице избранников широких слоев населения». Аналогичные основания содержал, например, «Высочайший рескрипт» Кирилла Владимировича (6 ноября 1924 г.): «обеспечение всему населению России действительного участия в государственной жизни», «соглашение с народностями, отпавшими от России и получившими за время смуты особое государственное устройство, об установлении взаимоотношений с Россией», «разграничение основными законами круга ведомства центральной и местной власти на основаниях, обеспечивающих мирное сожительство всех слоев населения». Позднее, в 1928 г., Кирилл Владимирович предполагал даже сохранение советской вертикали как органической части «новой русской народной монархии»: «непременное и постоянное участие народных представителей в законодательстве и управлении Империи мыслится Мною как краеугольный камень новой монархической России». Переизбранные на основе представительства от социальных групп и различных организаций, «советы сельские, волостные, уездные, губернские и областные или национальные, увенчанные периодически созываемыми Всероссийскими Съездами Советов – вот что способно приблизить Русского Царя к народу и сделать невозможным какое-либо средостение в виде всесильного чиновничества или иного, пользующегося особыми преимуществами сословия…» (48).

Объективности ради следует отметить также, что именно те, кто непосредственно участвовал в событиях, связанных с отречением Государя (генерал Алексеев, Гучков, Шульгин, Родзянко), оказались «родоначальниками» российской контрреволюции. Именно контрреволюции, которая пока еще не стала антибольшевистским и еще менее Белым движением. По образной оценке генерала Головина, с весны 1917 г. «отсутствие какого-либо реставрационного оттенка в истоках Русской контрреволюции показывает, что эти истоки оказались лежащими не в пластах наших правополитических группировок, а в пластах нашей либеральной интеллигенции. Будучи всегда государственно настроенной, несмотря на свою малую приспособленность к борьбе, она, силой самой жизни, выделила из себя те наиболее действенные соки, в которых и начался бродильный процесс, создавший первые противодействующие разрушительной стихии революции силы…» (49).

Возвращаясь к политико-правовой стороне проблемы февраля 1917 г., нужно учитывать, что Верховная Самодержавная власть, обеспеченная Основными Законами и в рамках «думской монархии», сделала обычной практику единоличного принятия решений. Это соответствовало национальным монархическим традициям и в то же время позволяло опираться на «парламентарные структуры», разделявшие с Государем ответственность в издании определенных категорий законодательных актов. Необходимо отметить, что модель верховной власти, утвержденная Основными Законами, во многом повторялась при восстановлении системы управления Российским правительством адмирала Колчака, с тем отличием, что и законодательная, и исполнительная власть осуществлялась одним правительством, без участия представительных учреждений. В политическом курсе Белого движения это соответствовало идее «единоличной национальной диктатуры». Лишь к концу 1919 г. данная модель стала трансформироваться с учетом необходимости разделения власти между различными государственными структурами. Такой же принцип – объединение высшей законодательной и исполнительной власти – взяло на себя Временное правительство. Сохранившиеся в постфевральской политической системе структуры Государственной Думы и Государственного Совета оказались невостребованными. С одной стороны, это должно было усилить власть Временного правительства, но с другой – существенно ослабляло его поддержку со стороны «общественных сил», требовавших «участия во власти».

Россия вступала в новую эпоху. Революционные перемены неизбежно должны были столкнуться с контрреволюционным противодействием…

* * *

1. Двуглавый орел. Берлин, № 11, 1 (14) июля 1921 г., с. 19–20.

2. Двуглавый орел. Берлин, № 9, 1 (14) июня 1921 г., с. 3.

3. Гершельман А. С. Эмиграция // Верная Гвардия. М., 2008, с. 521–524.

4. Обращение Представителя Августейшего Блюстителя Престола // Русское дело. Белград, № 175, 21 сентября 1922 г.; Как погибала Россия. Письмо М.В. Родзянко по поводу обращения Великого Князя Кирилла Владимировича // Русское дело. Белград, № 192, 13 октября 1922 г.

5. ГА РФ. Ф. 5912. Оп. 1. Д. 279. Лл. 10–11; Гершельман А. С. Указ, соч., с. 575, 621; Савин И. В. После исхода. Парижский дневник. 1921–1923 гг. М., 2008, с. 260; а также: Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? М., 1996. Здесь и далее в настоящем разделе – ссылки на статьи Основных Государственных Законов (Собрание

Узаконений, 1906 г., отд. 1, № 98), а по вопросам Престолонаследия – на Полное Собрание законов Российской Империи (Собрание Третье. № 5868, 23 марта 1889 г.).

6. Корево Н. Наследование Престола по Основным Государственным Законам. Париж, 1922, с. 12–15, 43. Памятка русского монархиста. Несколько возражений и ответов по вопросам законопослушного движения. Берлин, 1927, с. 16–17, 21–23; Кокошкин М. Крестовый поход. Шанхай, 1930, с. 19–20.

7. Открытое письмо рядовых Русских людей, вынесших на плечах своих германскую войну и антибольшевистское движение, членам Парижского Монархического совещания. Мюнхен, 1921, с. 14, 18–19.

8. Даватц В. Годы. Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926, с. 54–55.

9. Статьи Н. Тальберга, Н. Маркова 2-го, Г. В. Немировича-Данченко, С. Толстого-Милославского и др. в журнале Двуглавый орел. Берлин, № 3, 1 (14) марта 1921 г.; № 9, 1 (14) июня 1921 г.; № 10, 15 (28) июня 1921 г.; № 20, 15 (28) ноября 1921 г.; № 17, 1 (14) октября 1921 г.; Из российских публицистов конца XX столетия данные оценки повторялись В. В. Кожиновым, О. А. Платоновым, С. Г. Кара-Мурзой и их последователями: Кожинов В. Правда сталинских репрессий. М., 2007, с. 46–50; Платонов О. А. Терновый венец России. М., 2000; Кара-Мурза С. Г. Гражданская война 1918–1921 гг. – урок для XXI века. М., 2002.

10. Двуглавый орел. Берлин, № 1, 14 (27) сентября 1920 г., с. 2, 4; Памятка русского монархиста. Несколько возражений и ответов по вопросам законопослушного движения. Берлин, 1927, с. 28–29;

11. Памятка русского монархиста, с. 3; Мельгунов С.П. Судьба Императора Николая II после отречения. Париж, 1951, с. 39–40.

12. ГА РФ. Ф. 9427. Varia. Оп. 1. Д. 126. Л. 17; Родзянко М.В. Государственная Дума и февральская революция // Архив русской революции. Берлин, 1922, т. VI, с. 61; см. также опубликованные свидетельства: сборник – Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Л., 1927, а также: Савич С. С. Отречение от Престола Николая II // Отечество. Архангельск, 10 января 1919 г.; 11 января 1919 г.; 12 января 1919 г.; Демидов И. Три революционера // Дни. Берлин, № 219, 21 июля 1923 г.; Данилов Ю.Н. Великий Князь Николай Николаевич. Париж, с. 306.

13. Из воспоминаний Л. if. Гучкова. Заговор // Последние новости. Париж, № 5647, 9 сентября 1936 г.; № 5651, 13 сентября 1936 г.; Данилов Ю.Н. Указ, соч., с. 314–316; Дневники Императора Николая II. М., 1991, с. 625.

14. Корево Н. Указ, соч., с. 28.

15. Коркунов Н. М. Государственное право. СПб., 1901, т. 1. с. 230; Ивановский В. В. Государственное право. Казань, 1908, с. 388; Зызыкин М.В. Царская власть и Закон о Престолонаследии в России. София, 1924.

16. Каменский А. Н. Император Михаил II. От Петербурга до Харбина. Пермь – Москва, 1994–2005, с. 19; Корево Н. Указ, соч., с. 30.

17. Савич Н.В. Воспоминания. СПб., 1993, с. 220.

18. Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Л., 1927, с. 109–110, 222.

19. Мордвинов А. А. Последние дни Императора. // Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Л., 1927, с. 109–110; Кокошкин М. Указ, соч., с. 13.