Белое на голубом

Кариди Екатерина Руслановна

Царь ехидно взглянул на младшего брата и подмигнул, повернувшись к народу. Толпа взорвалась хохотом. Но царь не закончил:

– У меня еще одна новость.

Народ снова заволновался.

– Царица Онхельма в положении. У нас будет ребенок.

Крики восторга поднялись отовсюду:

– Виват! Виват царице! Виват государыне Онхельме!

Царице помахала толпе рукой и послала всем воздушный поцелуй. Да, народ любил ее! Она это оценила. Оценила и громко выкрикнула:

– А теперь начинается праздник! Пусть сегодня все веселятся! Пусть вино течет рекой!

Да. Народ не ошибся в своей царице, она была весела,

полна жизни и здоровья, и она была прекрасна. Далеко не все смогли понять, почему государь Вильмор решил отречься от престола в пользу приемного сына Алексиора, когда его молодая жена готовится подарить ему его собственного ребенка.

Понятно, воля покойной царицы Мелисандры... Но все равно непонятно.

Не до конца понятно было и самой Онхельме. По дороге к пиршественному залу она спросила об этом Вильмора. Просто из любопытства, потому что ее планы были совершенно иные, и пожелания каких-то мертвых цариц для нее были пустой звук, как, впрочем, и пожелания старого мужа. Чистое научное любопытство.

– Вильмор, - она сделала круглые наивные глаза, - не пойми меня неправильно, я полностью поддерживаю твое решение оставить трон Алексиору, но объясни мне, чем оно вызвано. Ты ведь царь, и у тебя будет ребенок...

– Милая, - Вильмор коснулся рукой ее нежной щечки, - Видишь ли... Мелисандра была Владычицей по праву рождения. Она из древнего рода колдунов, на протяжении многих веков владевших этой страной. С незапамятных времен. И их дар передавался из поколения в поколение. А я был ее консортом. Мы поженились по любви, и прожили счастливую жизнь, правда, не слишком долгую... Всего двенадцать лет... Но именно ей принадлежала Страна морского берега. Если ей было угодно оставить на царстве меня, на то была ее воля. И если ей было угодно назвать следующим царем Алексиора, моего младшего сводного брата, как только он достигнет совершеннолетия, на то была тоже воля истинной правительницы. Вероятно, она видела в нем какой-то дар, раз сочла это возможным. У меня же никакого дара нет.

Она пыталась возразить, но Вильмор остановил ее:

– Я неплохо могу управлять государством, я знаю. Но ты не имеешь представления о всех тех тайнах, что скрывает власть над этой страной. Мне же эти тайны не подвластны, такого дара у меня нет. И передать его своему ребенку я не в силах. Потому это и будет Алексиор.

– Как скажешь, дорогой, - царица солнечно улыбалась.

Она готова была лопнуть от злости. Это же надо! Старый идиот! Дара у него нет! Зато у нее есть! И уж она-то этот дар своему ребенку сумеет передать!

Уфффф! Онхельма заметила, что стала в последнее время ужасно раздражительной. Точно беременность влияет... Кошмар... Надо радоваться жизни пока не превратилась в стельную корову, а еда еще доставляет удовольствие. Оооо, скоро еще и тошнить начнет!

А планы у Онхельмы были грандиозные. Чудесные планы! То странное чувство довольства, которое она испытала в саду, отправив на тот свет ненавистную слепую девчонку, вновь проснулось в ней. Будто кто-то новый поселился в ее душе, и этот кто-то с нетерпением ожидал наступления ночи, когда она сможет, наконец, насладиться победой.

***

Пир во дворце продолжался уже несколько часов. Отличное угощение, лучшие вина. Много смеха, радости, веселья. Много танцевали. Друзья Алексиора Маврил, Семнорф, Эфрот и даже Голен напропалую флиртовали с несколькими знатными девицами, приехавшими специально

на праздник из провинции. А вот Алексиор сидел рядом с матерью весь вечер, почти не танцевал, что само по себе удивительно. А чего удивляться, он все высматривал Евтихию, и не мог дождаться, когда же праздник в его честь закончится. Если такова жизнь царя - то она ему уже сейчас не нравилась.

Матушки пятерых закадычных друзей сидели кружком и умиленно смотрели на взрослых сыновей. Так уж вышло, что все пятеро были вдовы. Ириаду поздравляли, она смущенно улыбалась, непонятно чему тревожась. Вроде все нормально, сынок вот он, на глазах. Только сердце материнское-то не обманешь... Фитира тоже не могла понять, куда девалась эта неугомонная девчонка Евтихия, впрочем, отсутствие дочери на пиру ее не удивляло, девушка шумных застолий не любила.

Государь Вильмор даже сам не ожидал - напился так, что говорил с трудом. Зато смеялся на радостях не переставая, пока царица не смилостивилась и не увела его укладывать спать. Алексиор собирался после ухода царственной четы посидеть еще полчаса для приличия и тоже сбежать. Он сунул руку в карман, вытащить платок, чтобы утереть вспотевший от жары лоб, и обнаружил кольцо, подаренное царицей. Он тогда снял его, чтобы получше рассмотреть игру камня, а потом механически сунул в карман - не было привычки носить кольца.

Царевич повертел в руках красивый сапфировый перстень, разглядывая с минуту, и одел на указательный палец. И тут он услышал это.

ЭТО...

Среди общего шума совершенно отчетливо услышал, что его зовут. Слов было не разобрать, но звала его Евтихия, и ему вдруг показалось, что она ждет его, чтобы... Что? Откуда это плотское желание в ее голосе...? Никогда раньше... У Алексиора закружилась голова, и стеснилось сердце.

Как зачарованный он пошел на этот зов.

Чем дальше шел, тем больше удивлялся, во-первых, почему-то приходилось преодолевать какое-то непонятное сопротивление, словно что-то мешает идти, а во-вторых, путь лежал в покои царицы! Странно... Но может, Евтихия пришла к государыне Онхельме в гости? Или просить о чем-то? Может...

Он постучался, голос изнутри ответил:

– Войдите.

Юноша вошел в небольшую гостиную, раньше ему не приходилось бывать здесь. Голос снова позвал:

– Сюда.

Его звали в следующую комнату, там была открыта дверь. Евтихия там? Алексиор пошел на зов. Стоило ему войти, смутился сразу. Потому что комната оказалась спальней. Огромная кровать под шелковым балдахином, горят свечи, женщина в полупрозрачном, просвечивающем пеньюаре стоит спиной. Золотые волосы. Царица. Черт!

– Простите, государыня, я ошибся комнатой, - забормотал молодой человек, - Простите, я сейчас уйду...

– Куда?
– женщина обернулась, а дверь в комнату немедленно захлопнулась сама собой.

Алексиор остался в спальне с царицей наедине.

– Кошмар какой!
– подумал юноша, испытывая неловкость и страшась поднять глаза на супругу брата.

– Алексиор, посмотри на меня.

Подняв глаза, Алексиор обнаружил, что она неожиданно оказалась совсем рядом. И что самое ужасное...

Она была под тонким шелковым халатиком голая! Да и халат тот прозрачный ничего не прикрывал, еле сходясь на талии, он открывал взгляду белую шею и красивые груди этой женщины, и что уж совсем ни в какие ворота - отрывал взгляду светлые кудряшки внизу живота и гладкие бедра!