Белое на голубом
Шрифт:
– Дорогуша, и как ты жила до меня?
– Ой, не знаю... Наверное, очень скучно?
И обе рассмеялись.
Еще смех не замер, как Евтихия внезапно ушла в себя, и проговорила, глядя в сторону входа:
– Господи, как я тревожусь за брата и остальных...
– Ты сделала все, что могла, ответила ей пернатая подруга.
Но все равно беспокойство мучило девушку, еще и угрызения совести, что, думая об Алексиоре, забыла остальных, а поскольку теперь и душа, и жизнь у них была одна на двоих, значит
Удивительное из них получилось создание. Обе от такого превращения приобрели многое, и многое потеряли. Девушка умерла как человек, и навсегда утратила возможность вернуться в человеческий облик, но зато обрела зрение и способность летать. А птица потеряла покой и сон (с птичьей точки зрения), зато получила возможность говорить и лучшую в мире подругу и собеседницу.
Они еще не знали об этом, но теперь, став единым целым, обрели долгую-долгую жизнь. И еще один чудесный дар Создателя - молодость. За удивительную доброту их, и за самоотверженность.
Такую вот голубку приютил у себя старый Морфос. А ведь он тоже приобрел от этого. Приобрел себе вроде как внученьку. Существо, которое он мог любить.
***
Сердце каждого нуждается в любви, чтобы быть счастливым, В том, чтобы его любили, но еще больше в том, чтобы любить самому. Не важно кто ты, человек, животное или дух, пока ты жив, одно дыхание жизни теплится в тебе, данное Создателем. Одна любовь делает живыми и счастливыми всех.
Если же нет ее - богатство, красота, сила, власть, само бессмертие... любые дары бессмысленны.
***
Утро Алексиора началось с грохота открываемой двери. Он тут же подскочил, ожидая любых неприятностей. Однако все было проще: ему принесли еду. Не какой-нибудь стражник, а сам тюремный смотритель. Какая ему честь, однако...
Тюремный смотритель плюхнул из котелка какой-то серо-бурой кашеобразной массы в оловянную миску и поставил ее на табурет, сверху положил ломоть хлеба. А потом вытащил из кармана и положил рядом оловянную ложку.
– Ешь, кериб.
Алексиор кивнул головой в знак благодарности и собирался дождаться, когда смотритель уйдет. Но тот видимо был настроен на общение.
– Ты, говорят, здорово кинжалом владеешь?
– Всякое говорят.
Юноша взял миску и присел на табурет, всем своим видом показывая, что сейчас будет кушать, и незачем ему мешать. Правда блюдо это не вызывало у него доверия. А смотритель, судя по всему, не собирался уходить, он прислонился к стене, скрестив руки на груди, и проговорил:
– Ешь, ты такого еще не пробовал, это белая чечевица.
Алексиор поднял на него взгляд, смотритель рассмеялся, очевидно, все мысли парня в этот момент отразились на его лице. Плюнув про себя на его присутствие, Алексиор все-таки зачерпнул ложкой немного сомнительной каши и положил в рот. Ммммм...!
– А вкусно!
– Ешь, а пока будешь кушать,
Бедный арестант чуть не подавился. Это же надо, допрос во время еды! А они тут изрядные шутники и извращенцы. Тем временем смотритель подождал с полминуты, а потом спросил:
– Как тебя зовут?
– Ароис, - пробубнил с набитым ртом Алексиор.
– Как ты смог отбиться от пятерых вооруженных мужчин, пустить им кровь, да еще прикончить одного из них?
– Черную кровь, - зло проговорил Алексиор, бросив ложку, - Если бы вас хотели пустить по кругу, вы бы тоже проявили чудеса храбрости.
– Тут ты прав. Однако ты убил горожанина. Не простого горожанина. И теперь, кериб Ароис, если я выпущу тебя отсюда, тебя быстро прирежут его родственники. Понимаешь?
– Они бандиты. Ограбили меня, напали первыми. Я только защищался.
– Да, это так. Но до тех пор, пока они не попались...
– Ясно, справедливости не найти нигде, - молодой человек снова уткнулся в тарелку, ожидая, что теперь-то смотритель уйдет.
Не ушел.
– Послушай, Ароис, как ты собираешься жить?
Нет, покушать ему точно не дадут.
– Вы же сами сказали, уважаемый, что не выпустите меня из тюрьмы.
– Да, но я не говорил, что буду кормить тебя даром.
Алексиор даже рот приоткрыл от удивления.
– Но вы же кормите арестованных преступников?
– Вот-вот, преступников. А ты вроде как преступником не являешься. Что будем делать?
Это какой-то нелепый сон. Нелепый!
Между тем, главный тюремщик смотрел на юношу так, словно уже знал ответ. Алексиор понял это, потому спросил:
– Что вы предлагаете?
– А у тебя просто талант вести деловые разговоры!
Молодой человек криво улыбнулся.
– Значит так... Ты мне отработаешь.
– Это я уже понял. И в чем будет заключаться моя работа.
Надо было видеть, смотритель просто расцвел.
– Для начала надо вычистить отхожие места.
Естественно! Разве найдется другая работа!
– Хорошо. Но вы будете платить мне за работу.
– Ай, молодец!
– тюремщик пришел в восторг, парень был сообразителен и, по всему видно, любил торговаться, - Но сперва ты поработаешь за еду, а там видно будет.
– Один день я поработаю за еду. Но завтра вы заплатите мне.
– По рукам.
Алексиор хотел было вернуться к своей еде, как смотритель спросил:
– Послушай, ты красивый, у тебя волосы...
И осекся, наткнувшись на свирепый взгляд парня.
– Не подумай ничего, я просто хотел сказать, может тебе сбрить волосы? Чтобы...
– Нет. От моей прежней жизни у меня только они и остались. Я не стану их сбривать. Из принципа.
– Хорошо, кериб, как знаешь, - на сей раз тюремный смотритель собрался уходить.