Белое пальто в клетку
Шрифт:
– Как вы разговаривали? Стоя?
– Нет, Герман присел, и мы закурили.
– И долго он сидел? Когда ушел?
– Как кончили курить. Повторил еще раз, чтобы не заснул, и ушел.
– Кто кого угощал сигаретами? Он вас или вы его?
– Точно не помню,- задумался вахтер,- кажется, он…
– Что вы делали, когда Герман ушел?
– Как обычно, что на посту можно делать? Прошелся по помещению, выглянул на улицу, потом в другую дверь вышел во двор. Все было тихо, спокойно, сел, немного почитал газету. Я человек, привыкший к такой работе, не замечаю, как тянется время, когда дел никаких нет. Так просидел до самого утра, и тут утром началась вся эта кутерьма.
Выдма не отводил глаз от лица вахтера:
– И это все?
– Л что еще может быть? Рассказал все как на исповеди.
– Неплохо вы исповедуетесь, пан Лабусь. О грехах, значит, умалчиваете?
– Я? Умалчиваю? Надо же такое сказать,- искренне возмутился вахтер.
– Да. Никак не хотите признаваться, что после ухода Германа вы вздремнули. Прихватили несколько часиков.
Вахтер открыл рот, пытаясь что-то сказать, но молчал, испуганно всматриваясь в лицо Выдмы. Его реакция была так понятна и ясна, хотя он все отрицал, бормоча что-то невнятное под нос:
– Я… никогда в жизни, пан майор… Богом клянусь! Не спал я…
Майор резко оборвал его, чтобы сломить остатки упорства:
– Только не лгать! Я веду следствие об убийстве, а вы все время пытаетесь меня обмануть. Если не спали, значит, были в сговоре с убийцами, которые не могли спуститься в здание с неба. Если я не добьюсь от вас правды, отправлю в тюрьму, будете сидеть, пока не вспомните. Кроме того, вас предупредили об ответственности за ложные показания.
Вахтер опустил голову, уставившись в пол.
– Так как?.. Или вы говорите, как было… или…- Выдма оборвал фразу.
– Значит, так… Пусть будет, как будет… Узнает дирекция, да и Герман не простит мне этого… Не знаю, как уж случилось, но заснул… Первый раз в жизни с тех пор, как здесь работаю, хотите верьте, хотите нет.
– И долго спали?
– Часа три, пожалуй…
– Неплохо. Проснувшись, глянули на часы?
– Глянул. К двум подходило.
– Каково было самочувствие? Наверное, почувствовали себя бодрым, отдохнувшим?
– Нет, совсем наоборот. Кости ныли, потому как спал, положив голову на стол, башка трещала, никак с мыслями собраться не мог. Когда выпил воды, немного полегчало.
– Почему вы сказали, что вам Герман пе простит этого?
– На следующий день он расспрашивал меня, не заснул ли я ненароком. Я поклялся, что ни па секунду глаз не сомкнул, а он терпеть не может, когда его кто надувает…
– Может - не может, надо было сразу говорить правду.
Отпустив Лабуся, Выдма соединился с дежурным.
– Какие новости?
– спросил он его.
– Ничего нового, товарищ майор, никаких изменений. С дома не спускают глаз.
– Передайте, чтобы немедленно докладывали о малейших, даже самых незначительных переменах.
– Они получили такое распоряжение.
– Хорошо, я пока буду у себя.
Выдма попросил пригласить в кабинет Германа. Посмотрел на вошедшего внимательным, изучающим взглядом, но лицо вахтера с запавшими щеками, длинным большим носом, нависшим над маленькими, как у ребенка, тонкими губами, ничего не выражало, ни тени волнения. Он сел на предложенный ему стул, пригладил рукой редкие желтоватые волосы, тронутые сединой, едва прикрывающие лоснящуюся кожу головы, сообщил свои данные я с равнодушием ждал начала допроса.
– Вы являетесь заместителем начальника охраны?
– Выдма не спускал глаз с Германа.
– Так точно, товарищ майор, но одновременно несу службу и как вахтер.
– Что входит в обязанности заместителя?
– Разница между мной и вахтером только в том, что я обязан проверять, как несут службу вахтеры. Иногда кое-какие бумажки подписываю, но такое редко бывает.
– А проверка постов?
– Это всегда делаю. Конечно, тогда, когда сам заступаю на дежурство. И сам начальник охраны время от времени проводит.ночную проверку.
– Расскажите, как проходило дежурство в ту ночь, когда была совершена кража. Вы проверяли, как несли службу вахтеры?
– Конечно. До того как на меня напали, я один раз зашел в проходную и еще проверил внутризаводской пост.
– В котором часу вы были в проходной?
Герман смотрел в окно, задумавшись на какой-то момент.
– Кажется, это было после десяти.
– Кто там был?
– Только Лабусь, он в ту ночь, дежурил в проходной.
– И никого больше?
– Нет, он был один.
– Что он делал? Не спал?
– Нет, сидел за столом и заканчивал ужин, как разскладывал котелок.
– А что он ел на ужин?
– Кажется, какой-то суп.- В голосе Германа прозвучало удивление.
– О чем вы разговаривали?
– Трудно сейчас вспомнить.- Герман с еще большим удивлением посмотрел на Выдму.- О какой-то ерунде, пустяках, которые тут же вылетают из головы.
Майор ухмыльнулся.
– Да, пожалуй, так. И долго болтали?
– Минут десять, не больше.
А теперь подробнейшим образом опишите, что во время этого разговора делал Лабусь и что вы?
Теперь ухмыльнулся Герман, едва заметно нскрнвпв губы в улыбке, давая понять, сколь безразлично ему любопытство майора. Тем не менее обстоятельно принялся рассказывать:
– Лабусь, собнрая котелок, стоял возле стола. Я подошел к нему, он отодвинул котелок и сел на табурет. Я тоже сел на другой, Лабусь только что поел, поэтому вытащил из кармана сигареты, и мы закурили…
– Он их вытащил или вы?