Белое солнце дознавателей. Том 4
Шрифт:
Слово «нет» — застряло в горле. Двое детей на руках. Двое. И ещё один у Хэсау.
— Сир Блау, я повторяю вопрос. Вы согласны с тем, что бывший Глава рода Блау виновен в том, что не удержал уровень?
«Будут просматривать записи. Нужно ответить» — мысль мелькнула в голове, и пропала. Мы уже не чувствовали ничего.
— Вы признаете это?
«Да» — тоже застряло в горле. Даже под плетениями подчинения мы не смогли бы выдавить это. И поэтому — просто опустили ресницы.
— Вы
«Да» — ещё один взмах ресниц.
— Тогда вы понимаете, почему вас обязали соблюдать полный траур по погибшим, — выдохнул Распорядитель украдкой промокнув капельки пота на лбу. — Вы… сами? … сир Блау?… или?
«Сам» — это слово тоже застряло в горле.
Щелчок пальцами — и по команде холод ножа ожег шею, чиркнуло лезвие и коса змеей упала на охряные плитки пола, свернувшись клубком. Голове сразу стало легко — короткие, неровно отрезанные пряди рассыпались вокруг головы, одна из ненужных теперь подвесок упала, звякнув и откатилась в сторону.
— Теперь все условия соблюдены. Род Блау выплачивает виру и соблюдает траур, — толстые пальцы, унизанные перстнями осторожно, с опаской, коснулись волос на полу и намотали косу на руку. — Я должен предоставить… подтверждение.
«Твари» — это слово тоже застряло в горле. «Имперские выродки».
— И, сир Блау, я позволю себе дать совет, о котором вы не просили, — Распорядитель улыбался благостно и уже расслабленно. — Главе рода будет простительно всё… кроме слабости.
…
…
Назад в алтарный зал нас вышвырнуло рывком и я с трудом удержалась от желания коснуться волос. Я всегда думала, что дядя вообще никогда не носил традиционные прически.
Марево силы вокруг гранитной плиты вспыхнуло ещё раз, заключая нас в круг и мы провалились в мои воспоминания. Точнее в воспоминания «юной девы Блау» — я не помнила эти шахты, и то, что им предшествовало.
«…короткий разговор с Айше. Глупый. Клятва силой. Глупая. Юная дева велась на подначки так просто, если речь шла о Квинте.
Долгий путь в горы, в сопровождении тетиных слуг. Шахты. Глупый ребенок зажигает магический светляк в месте скопления тварей — скорпиксов всегда выманивают на магические возмущения.
Глупышка.
Много желтых шариков пуха — малыши всегда выкатываются на запах силы первыми. Шипение. Шипение со всех сторон. И, как закономерный итог — исчерпание резерва… и тьма».
Я наблюдала вместе со всеми отстраненно и со стороны. Единственное, что юная дева сделала верно — это нашла укрытие — небольшой приступок под самым потолком шахты, подтянувшись через две балки. Скорпиксы плохо переносят высоту. Мое воспоминание кончалось тем, что я размазывала слезы по щекам, подвывая от бессилия — светляк трепыхался и тух, магический резерв второго круга кончался… и юная дева оставалась там одна. В темноте. Вместе с милыми желтыми пушистыми шариками, каждый из которых
Сочувственный взгляд Данда я увидела мельком, когда нас швырнуло обратно в зал, закружив силой по кругу. Дандалион шел следующим — должен делиться дарами памяти последним, и это тот момент, от которого зависело, примут его в род, или нет.
…
…
«…пахло морем. Солью. Влажный ветер трепал волосы, которые цеплялись на колючки — мы пытались спрятаться внутри какого-то куста.
Тутовник. Отметила я мельком. Все побережье и склоны со стороны Хэсау усыпаны этими кустами. Они прекрасно горят, и подходят для розжига.
— Вот он! Держи его! — подначивающие визги сзади были восторженными, как и «эге — гей», приправленные хорошей долей злобы — мы заставили их побегать за нами.
Данд заработал локтями быстрее, но не успел. Нас дернули за шкирку, перехватив за косу и рванули обратно. Щеку обожгло — царапины сразу набухли кровью.
— Выродок! — удар по ребрам был предсказуем — мы сгруппировались, но было больно всё равно. — Вы…, — удар, — … ро…, — ещё один удар, — …док! Если я опоздаю на обед, тебе лучше не возвращаться сегодня!
Губу нам разбили тоже, в носу захлюпало — старая Стефа опять будет ругать, что изорвал и запачкал форму.
— Где Хорь?
— Тащится, — кто-то сплюнул сквозь зубы. — Он же толстый, а подъем в гору…
— Выродок! Нужно было бежать именно сюда!
Чужие, отделанные тонкой змеиной кожей по краю голенищ, черные сапоги остановились прямо перед лицом. С металлическими набойками на носах — Рэйко Хэсау. Первый Наследник клана.
Рэйко присел рядом и цепко схватился пальцами, вспыхивающими льдисто-голубым, за подбородок, разворачивая голову.
— А мог бы быть братом…, — протянул он удивленно. Сзади глухо заржали. — Но твоя сука-мать отказалась стать Наложницей Главы, официальной… и предпочла стать подстилкой «породнившегося»… сын подстилки… звучит хорошо? — пощечина отбросила нас обратно. Шекков Рэйко брезгливо вытер пальцы о край ханьфу. — Ты — выродок, несчастливая случайность, ошибка, которой вообще не должно было быть…
Мы ненавидели его. О, как мы ненавидели его. Эти черные глаза, эти песочного цвета волосы, эти белесые ресницы — Рэйко был близорук, но тщательно скрывал это. Целители не брались править до малого совершеннолетия. Как и скрывал то, что был слаб, а Наследнику такого клана, как Хэсау быть слабым непозволительно. И потому брал звериной жестокостью, компенсируя этим недостаток силы.
— Хорь! — кто-то присвистнул. — Ну, наконец-то!
— Давайте! — скомандовал Рэйко властно, но голос в конце сбился на фальцет.
Толстый Хорь, пыхтящий, как боров, притащил на плече ковер, который с облегчением сбросил на поляну.
— Подстилка для сына подстилки! Ну-же! Разворачивай!
Пыльный ковер растянули по углам, закатали Данда внутрь, пинками, и потом плотно закрутили обратно.
Колебания силы над головой мы скорее ощутили, чем услышали — несколько плетений, и одно из них точно стазис — все тело онемело, и мы не чувствовали ни рук, ни ног.