Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941-1945

Романько Олег Валентинович

Проанализировав систему по поддержанию общественного порядка и ее вооруженные силы на территории Белоруссии, можно сказать, что за весь период оккупации наблюдался их неуклонный рост. Так, если в 1941 – 1942 годах их численность составляла примерно 160 тысяч, то к весне 1944 года она увеличилась до 250 тысяч человек [177] .

Подводя итог сказанному, следует подчеркнуть, что белорусский военный коллаборационизм не возник спонтанно, а был порожден целым комплексом причин как внутреннего, так и внешнего характера. Тем не менее среди наиболее существенных моментов, которые оказали на его появление значительное влияние, необходимо выделить следующие.

177

Иоффе Э.Г. Абвер, полиция безопасности и СД… С. 191 – 192.

Первый аспект – это история возникновения белорусского националистического движения. Как можно отметить, фактически основные вехи его развития ничем не отличаются от мифологии

целого ряда подобных движений, которые во множестве появились в Российской империи во второй половине XIX века. Однако белорусский сепаратизм имел целый ряд особенностей, которые нельзя оставить без внимания. Во-первых, его идеологическое и историческое обоснование основывается исключительно на мифах, даже в сравнении с украинским национализмом. Во-вторых, эти мифы были настолько неубедительными, что в них не поверило даже само белорусское население. Поэтому появление белорусского сепаратизма на политической арене (1917 – 1921 гг.) и закончилось таким провалом. В-третьих, все сепаратистские движения, возникшие в Российской империи перед Первой мировой войной, так или иначе использовали помощь извне. Но только в случае с белорусским национальным движением эта помощь приняла тотальный характер, так как без помощи, например, Германии или Польши это движение так бы и не вышло за рамки маргинальных культурно-просветительских кружков. Все это в результате и привело белорусских нацистов к союзу с гитлеровской Германией.

Далее. Изучая планы нацистского военно-политического руководства относительно будущей политической организации «восточных территорий» вообще и Белоруссии в частности, нельзя не отметить, что модель такой организации имелась. И как явствует из источников, основными ее носителями являлись Розенберг и некоторые круги военного командования. Другое дело, что военные почти сразу же были отстранены от анализа этой проблемы Гитлером, который предпочел работать с Розенбергом. Но и точка зрения последнего не оказалась окончательной. Начиная с середины 1930-х годов он был вынужден согласовывать ее со взглядами Гитлера, как мы видели, довольно хаотичными и неустойчивыми. В результате единая концепция переустройства «восточных территорий» так фактически и не была разработана. Было бы ошибкой считать, что точка зрения Гитлера осталась единственной и была воспринята всеми. Формально все административно-политическое устройство оккупированных советских территорий было организовано согласно его взглядам. Однако, поскольку они носили крайне общий характер, немецкие инстанции, отвечавшие за проведение «восточной политики», вступили в войну с совершенно разными установками. Это – второй аспект.

Наконец, третий аспект заключался в следующем. Одной из причин такого отношения к белорусскому вопросу было неверие германского военно-политического руководства в силы и возможности белорусского национализма. Это естественным образом отразилось на взаимоотношениях немецких инстанций и белорусской эмиграции. Ни политические, ни военные органы не считали ее серьезным партнером. Единственным позитивным моментом этих предвоенных контактов можно считать только то, что лидерам национального движения удалось поставить белорусский вопрос на повестку дня.

В дальнейшем эти моменты отразились на немецкой оккупационной политике значительным образом, сыграв весьма неоднозначную роль в деле привлечения к сотрудничеству местного населения.

Глава 3

Белорусский национализм и проблема создания коллаборационистских формирований

Белорусские коллаборационистские организации и их деятельность

1 сентября 1941 года на большей части Белоруссии была упразднена военная оккупационная администрация, и В. Кубе официально заступил на должность генерального комиссара. За те неполных два года, в течение которых он занимал этот пост, Кубе руководствовался одним принципом – завоевание симпатий местного населения путем определенных уступок в сфере политики, культуры и экономики. Здесь следует подчеркнуть, что этот курс на взаимопонимание с общественностью был результатом его личных убеждений, а не инструкцией министерства по делам оккупированных восточных областей. Не появился этот курс и в результате деятельности советского движения Сопротивления – осенью 1941 года оно не было еще таким значительным. В отличие от рейхскомиссара «Украины» Э. Коха, который собирался руководить «при помощи махорки, водки и нагайки», Кубе сделал ставку на использование в системе управления деятелей белорусского национализма [178] .

178

Thorwald J. Wen sie verderben wollen. Bericht des grossen Verrats. Stuttgart, 1952. S. 42.

Тем не менее первые месяцы своего правления генеральный комиссар был вынужден лавировать между объявленной белорусификацией и существующими реалиями, которые вызывали определенные трудности. В целом их можно свести к нескольким моментам. Во-первых, неопределенность немецкого военно-политического руководства относительно будущей судьбы белорусских земель. Во-вторых, неоднозначность положения Белоруссии в системе немецкого оккупационного режима. Как известно, до середины 1943 года генеральный комиссар этого региона должен был руководствоваться указаниями как из Берлина, так и из Риги, где находился его непосредственный начальник – рейхскомиссар «Остланда». В-третьих, нельзя было не учитывать разницу между районами Белоруссии, которые находились в составе СССР с 1921 года, и районами, которые стали советскими только в 1939 году. В-четвертых, значительной помехой на пути белорусификации органов управления стал национальный вопрос. За время управления военной администрации практически все важные посты в органах местного самоуправления заняли либо поляки, либо русские – соответственно на западе и востоке республики. И это нельзя было объяснить

только покровительством со стороны военной администрации. Как правило, это происходило потому, что белорусских кадров катастрофически не хватало, а поляки и русские были гораздо лучше подготовлены для такой работы. Это был пятый момент. Таким образом, проводить белорусификацию, опираясь на доставшийся от военных административный аппарат, Кубе не мог. Еще больше проблем могло возникнуть с надстройкой местного самоуправления – центральной административной инстанцией. Она явно не смогла бы функционировать в связке с преимущественно небелорусским местным самоуправлением. Решение этой проблемы Кубе видел в постепенной белорусификации местных органов власти и подготовке соответствующих кадров. Параллельно с этим процессом должна была быть создана центральная белорусская инстанция – не как национальное правительство, а как вспомогательный орган. Ее создание облегчалось тем, что не было прямого запрета А. Розенберга [179] .

179

Бройнингер В. Противники Гитлера в НСДАП, 1921 – 1945. М., 2006. С. 221 – 224.

Первоначально Кубе предложил возглавить такой орган председателю Белорусского национального центра Н. Щорсу. Однако тот, по неясным причинам, отказался от предложений генерального комиссара и покинул Минск. Тогда Кубе обратился к Р. Островскому, который также после начала войны переехал в Минск. В начале сентября 1941 года было создано единственное во всей Белоруссии Минское окружное управление, начальником которого стал Островский. Одновременно он возглавил так называемое Параллельное бюро (Nebenb"uro), которое получило статус высшей белорусской инстанции. Формально этот статус не был подтвержден соответствующими документами, однако личная поддержка Кубе и реальная необходимость в существовании такого органа давали Островскому надежду на такое признание [180] .

180

Vakar N. Op. cit. P. 176.

В октябре 1941 года в Минск прибыл И. Ермаченко, который также претендовал на роль руководителя главной белорусской инстанции. И следует подчеркнуть, что его позиция в возможном конфликте с Островским была более твердой. Помимо официального назначения со стороны министерства по делам оккупированных восточных областей, Ермаченко смог доказать предвоенное сотрудничество своего оппонента с коммунистами и польскими властями. В таких обстоятельствах Островский утратил доверие Кубе и, опасаясь возможных репрессий, выехал из Минска в Смоленск [181] .

181

Галяк Л. Успаміны: У 2 кн. Б. м. (ЗША), 1982 – 1983. Кн. 1. С. 158 – 159.

Эта история значительно пошатнула надежды Кубе на активное привлечение белорусов к сотрудничеству, так как Ермаченко был для белорусского актива практически неизвестной фигурой. Поэтому было напрасно рассчитывать на его поддержку со стороны местных белорусских националистов. Среди них господствовало убеждение, что за спиной этого человека стоят только немцы. И на такую точку зрения повлияла не только протекция Розенберга. Как показали дальнейшие события, сам Ермаченко старательно убеждал всех, что только сотрудничество с нацистской Германией может обеспечить белорусам лучшее будущее [182] .

182

Quinkert В. Propaganda und Terror in Weissrussland 1941 – 1944: die deutsche «geistige» Kriegf"uhrung gegen Zivilbev"olkerung und Partisanen. Paderborn, 2009. S. 297.

Однако дальнейший ход событий не оставил Кубе выбора. Во-первых, советское движение Сопротивления принимало угрожающие размеры. Во-вторых, сыграла свою роль так называемая «польская акция» немецких карательных органов по удалению и физическому уничтожению активных поляков из органов управления в Польше и на территориях расселения польского этноса. В Белоруссии это привело к тому, что местная администрация лишилась практически всех своих кадров [183] .

На фоне этих событий Кубе решил активизировать привлечение белорусских националистов к сотрудничеству, пообещав им ряд политических уступок. 22 октября 1941 года в обращении к жителям Белоруссии он объявил о создании Белорусской народной самопомощи (БНС), призвав народ к созданию ее местных комитетов. Руководителем этой организации был назначен И. Ермаченко. В уставе БНС говорилось, что она «является добровольной народной организацией, призванной бороться за возрождение белорусской культуры, готовить национальные кадры, оказывать помощь белорусам, пострадавшим от военных действий, преследований большевиков и поляков, и восстанавливать разрушенный чужаками белорусский край» [184] .

183

Armija Krajowa w dokumentach 1939 – 1945: U 6 t. / Pod. red. H. Czarnocka i in. Wroclaw – Warszawa – Krak'ow, 1990 – 1991. T. 2. S. 195 – 196; Prawdzic-Szlaski J. Nowogr'odczyzna w walce 1940 – 1945. Londyn, 1976. S. 195.

184

Аржаева Л.В., Доморад К.И., Игнатенко И.М. Указ. соч. Т. 1. С. 173 – 174.