Белоснежка, 7 рыцарей и хромой дракон
Шрифт:
Чувствительно, как же чувствительно остро я ощутила его выход, потерю соединения. Все еще дрожа, продолжая бессильно вскрикивать ему в рот. Успокоиться не получилось, было мало, всегда мало.
Полунин мягко развернул меня и нажал на плечи, опуская вниз.
– Давай, солнышко, пожалуйста, теперь ты губами. Горю.
Я пихнула его к стене рядом с дверью, прижала одной рукой, проведя рукой по каменному напряженному животу. Красивый, по-животному красивый. Даже идеальный. Хочет меня и горит.
Он закинул голову, готовясь.
Поворот замка,
Второй раз я вышвыриваю Артема из своего номера. Не от злости или вредности, лишь от бессилия. Он находит сто слов и логичных объяснений своим самым ужасным мыслям или поступкам, он легко перехватывает любое мое сопротивление, превращая его в флирт или секс. Он все знает и умеет, но я так не могу.
Я могу только отбиваться, спорить, я такая слабая по сравнению с ним, что пошел он на фиг. Пока не пойму, как я к нему отношусь, будем общаться смс.
Пусть сам себе губами…
В коридоре было слишком тихо, что несколько насторожило даже затуманенную обидой голову. Я посмотрела в глазок. Никого.
Странно, шаги я должна была услышать. Даже если шум поправляемой одежды не громок. Но уж чертыхания, а то и проклятия точно должны были быть. Все-таки я его на пике бортанула, можно сказать, познал безысходность вместо восторгов. Подхватив с пола порванное платье, я осторожно, практически не дыша, открыла дверь и выглянула. Посмотрела направо в сторону лестницы. Затем, на всякий случай, налево.
Тишина и пустой коридор. Ни единой души.
Мама дорогая. Не может быть. Куда я отправила Полунина?!
Глава 34. А почему, господа, и не продолжить?
Гостиная третьего этажа, левое крыло, за запертой дверью
– Что будем делать, господа?
– Стреляться.
– Сначала нужно найти с кем стреляться, враг-то, разославший всем записки, так и не проявился. Или вы про русскую рулетку, в себя, так сказать, пух-пух?
– В себя я даже трах-трах, милсударь, не позволяю. И тем более пух-пух не допущу.
Некоторое время в комнате царило задумчивое молчание.
– А не замутить ли нам что-нибудь веселое, православные? – духовный славянин Ципперсон решил внести бодрую ноту в общую сумрачную атмосферу. – Нам ли, богатырям, точнее рыцарям, как нас называет пресса, кукситься?
– Завтра второй тур, - напомнил Балакирев, у которого в каждой руке красовалось по бокалу. В правой – тридцатилетний коньячок. В левой – сибирский самогон на кедровых орешках. Эдик меланхолично припадал к бокалам по очереди, делал крошечный глоток и застывал в философской задумчивой неге, - Завтра две девчушки вылетят на основном конкурсе и две – на ночном. Сейчас их двенадцать, останется – восемь. Кстати, Сережа, удивлен, что тебя на этаже во время всеобщего стриптиза не обнаружил. Чтоб ты скандал с сексом и дракой пропустил? Не верю.
Ципперсон почесал живот, привычно торчащий из расстегнутой рубашки, повздыхал, прикрыл
– Меня партнер задержал. Прикиньте, братишки, я с ним общаюсь, а сам проклинаю, дурак, все хотел разговор быстрее закруглить и ответить на приглашение, уж больно смачно описывалось что от меня хотят. Эх… А вот ты, Эдя, говорят, прямо со шумом и грохотом на всеобщее обозрение с девкой залетел. И не ты один, кандидатов на выбывание теперь будет хоть отбавляй, - он неопределенно хмыкнул.
– Но у меня другая беда, моя милаха трясется как осиновый лист, говорит, что каждую ночь ее щупает привидение. Вчера чуть не уехала с конкурса.
Некоторое время обсуждали что происходит с конкурсантками. За день скорую вызывали дважды, а уж сколько истерик успокоили домашними методами – не сосчитать.
– Но в целом, кроме дневного стриптиза Эдика с его Региной, у нас позиции крепкие. Поэтому предлагаю продолжать всем красиво ухаживать за незабвенной Бузиковой и таким образом не только спор продолжить, но и спутать остальным карты. Пусть гадают, кто ее реально кроет, а кто так, рыцарствует.
– А ведь это хорошая идея, - активировался молчащий до этого времени Сухоревский. Сам он остался вне подозрений, чему был несказанно рад. Полученная скабрезная записка у него сразу вызвала подозрение, так как с Саней шашней не было никаких. К сожалению. – Кстати, не знаете, как дела у Полунина? По этажу его охрана носилась, а сейчас не могу дозвониться.
Все присутствующие дружно вытащили телефоны и принялись нажимать на экраны.
– Вне доступа, - задумчиво произнес Балакирев. Свою новую известность и раскрытие имени конкурсантки он воспринял удивительно сдержанно, без злости. И с каждой минутой тем самым поднимал свой статус в мужском коллективе.
Все присутствующие понимали, что завтра Регине, чья связь со спонсором так явно обнаружилась, придется уйти, если не на дневном конкурсе, то сто процентов на ночном голосовании. И Эдик отлично держал удар, учитывая какой куш на кону.
– Мне тоже Артем не отвечает, - подтвердил Ципперсон, - как бы он сейчас не трудился над тем, чтобы сделать наше пари безнадежным. Заметили как его от Сашеньки колбасит?
С картин в тяжелых рамах на присутствующих смотрели золотопромышленники дореволюционных времен. Люди степенные, хваткие, чьи шерстяные сюртуки и цепи с золотыми часами были лишь внешней цивилизованной оболочкой настоящих хищников, которые знали, когда нападать, когда биться друг с другом, а когда пора лучше сбиваться в стаи.
Так и за современными костюмами беседующих мужчин почти не скрывались умные хищники, легко адаптирующиеся к любой ситуации.
– Если дальше будем кружить вокруг девочки, потеряем друга, - тяжело сказал Ципперсон, - так что вы как хотите, а я выхожу из игры.
– Сдаешься? – зубасто улыбнулся Балакирев. Розовая рубашка, кокетливо украшенная платочком в нагрудном кармане, была идеально выглажена, ни единой складочки. Клетчатые брюки привычно придавали медиа-магнату привкус английского шарма.