Белоснежка должна умереть
Шрифт:
— Может, они едут в аэропорт?.. — вслух подумал Боденштайн.
— Будем надеяться, что нет, — ответила Пия.
Она ждала известий о Тобиасе. Боденштайн бросил короткий взгляд на бледное от напряжения лицо коллеги. Что за сумасшедший день! Не успела наступить относительная разрядка после стрессов прошедшей недели, не успели они найти Тиса и Амели, как вдруг снова началась эта свистопляска! Неужели это было сегодня утром — что он проснулся в постели Николь Энгель?..
— Они едут в город! — крикнула в микрофон рации Пия, когда Терлинден промчался мимо Западной развязки, не повернув на А-5. —
— Они хотят оторваться от нас в центре, — предположил Боденштайн.
Дворники в ускоренном режиме ерзали по лобовому стеклу. Снег перешел в сильный дождь, а Терлинден мчался с большим превышением скорости. Вряд ли он станет тормозить на красный свет, а им сейчас до полного счастья не хватало только сбитых пешеходов!
— Он проезжает выставку! — передавала Пия информацию коллегам. — Поворачивает на Фридрих-Эбертанлаге. Скорость — не меньше восьмидесяти! Очистите дороги!
Боденштайн изо всех сил напрягал зрение. Мокрый асфальт отражал тормозные огни машин у тротуаров и голубые мигалки полицейских машин, которые и в самом деле блокировали все боковые улицы.
— Чувствую, скоро мне придется выписывать очки… — пробормотал он и прибавил газу, чтобы не потерять Терлиндена, который уже в третий раз проехал на красный сигнал светофора.
Что она задумала, эта Лаутербах? Куда она едет?
— Тебе не приходила в голову мысль, что они… — начала Пия, но тут же закричала: — Поворачивай! Направо! Он повернул направо!
Терлинден, не снижая скорости и не включив сигнал поворота, на площади Республики повернул направо, на Майнцер-Ландштрассе. Боденштайн рванул руль вправо и сцепил зубы, когда его «опель» занесло и он чуть не врезался в трамвай.
— Ч-ч-черт, еле увернулся!.. — процедил он сквозь зубы. — Где он? Я его не вижу!
— Налево! Налево! — Пия от волнения забыла название улицы, хотя много лет отработала здесь в старом управлении полиции. — Он повернул вон туда! — Она помахала перед носом у Боденштайна пальцем.
— Где они? — квакнула рация.
— Повернули на Оттоштрассе, — ответил Боденштайн. — Вон он, вижу! Нет, это не он! Черт бы его побрал!
— Пусть остальные едут к вокзалу! — крикнула Пия в микрофон рации. — Может, он просто пытается оторваться от нас!
Она подалась вперед, вглядываясь в темноту.
— Направо или налево? — крикнул Боденштайн, когда они доехали до Постштрассе у северной стороны вокзала.
Ему пришлось резко затормозить, потому что справа, как ракета, промчалась машина. Грубо выругавшись, он опять дал газу и интуитивно решил повернуть налево.
— Bay! — произнесла Пия, не отрывая глаз от дороги. — Я и не знала, что в твоем лексиконе есть такие слова!
— У меня есть дети… — ответил Боденштайн и сбросил скорость. — Ты его видишь?
— Да тут сотни машин! — в отчаянии произнесла Пия.
Опустив стекло, она напряженно вглядывалась в темноту. Впереди виднелись патрульные машины с включенными мигалками; прохожие, несмотря на проливной дождь, с любопытством останавливались.
— Вон они! — крикнула Пия так неожиданно, что Боденштайн вздрогнул. — Выезжают со стоянки!
И в самом деле! Через несколько секунд черный «мерседес» опять ехал перед ними и на Базелерштрассе так разогнался, что Боденштайн
— Они все-таки едут в аэропорт, — сказала Пия, когда они доехали до ипподрома.
Но не успела она это произнести, как Терлинден рванул машину влево, пересек все три полосы, перепрыгнул через бордюр, и на трамвайных рельсах его занесло. Он менял направления быстрее, чем Пия успевала сообщить о них по рации. Патрульные машины, ехавшие впереди, уже были на дороге в аэропорт и не могли развернуться, но Боденштайн с Пией не отставали от Терлиндена. Тот на головокружительной скорости повернул на Изенбургскую просеку, прямую, как стрела, и так разогнался, что Боденштайн весь взмок, стараясь не отстать.
Вдруг впереди вспыхнули красные тормозные огни, тяжелый «мерседес» дернуло вправо-влево и вынесло на полосу встречного движения. Боденштайн тоже так нажал на тормоз, что и его «опель» занесло. Не могла же Лаутербах прямо на ходу пристрелить своего заложника?..
— Заднее колесо лопнуло! — крикнула Пия, сразу же сообразив, что произошло. — Теперь они далеко не уйдут!
И действительно, Терлинден после сумасшедшей гонки вдруг, как примерный водитель, включил сигнал поворота и повернул на Обершвайнштиге. На скорости сорок километров в час он прополз через лес, переехал железнодорожное полотно и наконец припарковался на лесной автостоянке, в нескольких сотнях метров от них. Боденштайн тоже остановился, Пия выскочила из машины и дала знак коллегам в патрульных машинах взять «мерседес» в кольцо, потом опять села в машину. Боденштайн по рации дал команду не выходить из машин. Даниэла Лаутербах была вооружена, он не хотел без нужды подвергать жизнь коллег опасности. К тому же группа захвата должна была прибыть с минуты на минуту.
Вдруг водительская дверца «мерседеса» открылась. Боденштайн затаил дыхание и выпрямился. Терлинден вышел из машины. Он слегка покачнулся, схватился за дверцу и посмотрел по сторонам. Потом поднял руки вверх и застыл в свете фар.
— Что там происходит? — хрипло квакнула рация.
— Он остановился и вышел из машины, — ответил Боденштайн. — Мы тоже выходим.
Он кивнул Пии, они вышли из машины и приблизились к Терлиндену. Пия направила пистолет на «мерседес» и готова была в любую секунду нажать на курок.
— Вам уже не надо ни в кого стрелять… — произнес Терлинден и опустил руки.
Нервы Пии были натянуты, как проволока, когда, открыв заднюю дверцу «мерседеса», она нацелилась внутрь салона. В следующую секунду ее напряжение спало и перешло в безграничное разочарование. На заднем сиденье никого не было.
— Она вдруг явилась прямо ко мне в кабинет и стала угрожать пистолетом… — запинаясь, рассказывал Терлинден.
Он сидел бледный и обмякший за узеньким столиком в полицейском автобусе, очевидно еще не оправившись от шока.