Белоснежка и медведь-убийца

Агалаков Дмитрий Валентинович

– С удовольствием, – кивнула Юля.

Кирилл скрылся, и осталась одна пылающая щечками физиономия архивариуса Позолотова с облачками бакенбард, светящимися от электрического света. Взгляд за толстыми стеклами линз так и сверлил студентку.

– А рассказать есть о чем, Юленька, – молвил Феофан Феофанович. – Нам как историкам это особенно интересно. Событие из ряда вон выходящее…

– Говорите же.

– В областном городке Семиярской губернии – Лещёве случилось страшное событие. На одной из центральных улочек ночью услышали странный стук деревянной палки об асфальт. Люди, которые видели это, не были знакомы друг с другом и не могли сговориться. И все они утверждали одно и то же. Люди увидели огромного медведя, он шел по центру улицы. Но как он шел! На костяной ноге, Юленька. Он смотрел на окна, ревел и причитал: «Где моя нога?! Отдайте мне ногу! Кто взял мою ногу?» И ведь смотрел на окна, даже, ковыляя, подходил к домам, вот в чем все дело!

Юля изумленно смотрела на экран.

– Вы это серьезно, Феофан Феофанович? – Она даже не знала, как ей реагировать – удивляться или смеяться. – Это розыгрыш такой?

– Нет, – покачал головой Позолотов. – Это правда.

– Кирилл, – требовательно обратилась Юля к Следопыту, остававшемуся за кадром.

– Аюшки? – Тот вытянул голову и попал в объектив у плеча своего учителя.

– Скажите честно, вы это сейчас выдумали с Феофаном Феофановичем? – Она даже кивнула призывно, желая услышать подтверждение своего вопроса. – Чтобы меня повеселить? На ночь глядя?

– Нет, Юля, это правда, – очень серьезно ответил Белозерский. – Но это далеко не все. Это – присказка. Слушайте дальше.

Феофан Феофанович снисходительно усмехнулся:

– Выдумать, Юленька, я бы мог что-нибудь и поинтереснее. Например, тарелку с инопланетянами на окраине все того же Лещёва. Но уж точно не медведя на одной ноге. На деревяшке! Как в басенке. Бред какой.

– Не тяните, Феофан Феофанович, – за кадром поторопил его Следопыт. – Рассказывайте дальше.

– И что было дальше? – спросила Юля со все возрастающим любопытством. – С вашим медведем?

– Он прошелся по улице, его увидели несколько горожан из окон, два командированных из гостиницы «Колос», они тянули на балконе пивко и скрылись тотчас, как медведь остановился под их балконом и зарычал, а потом медведь исчез.

– Как исчез?

– Просто испарился. Шагнул в темноту, и нет его.

– Может, розыгрыш?

– Может, а может, и нет, – убедительно кивнул в мониторе Позолотов.

– Что это значит?

– Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо заглянуть назад, – усмехнулся Позолотов. – Все дело в том, что этого медведя уже видели в этих краях. В Лещёве!

– И когда же?

Позолотов вызывающе рассмеялся – ему нужна была театрализованная пауза, полная внутреннего напряжения.

– Говорите уже, – потребовала Юля.

– Давно, ваше высочество. – Глаза Феофана Феофановича за толстыми линзами очков через расстояние в тысячу километров цепко впились в Юлю.

– Год назад, пять, десять? – Юля нахмурилась. – Как давно?

– Зачем вы издеваетесь над нашей Юленькой? – Следопыт знал ответы, но не переходил дорогу учителю. – И надо мной тоже?

– Он это любит, – пояснила Юля. – Издеваться.

Лицо с красными щечками и седыми бачками приблизилось к Юле так, точно Позолотов хотел стремительно залезть головой в ее комнату, а то еще и чмокнуть ее в нос или в губы. Буравчики глаз за толстыми линзами устрашающе сверкнули:

– Более века назад – в самом конце девятнадцатого столетия, вот когда!

– Да ладно вам…

– Вот вам и да ладно. Я же историк, краевед, архивных дел мастер, собаку съел на этом деле. – Он отстранился от монитора. – Тут мне равных нет, сами знаете. Что хочешь из-под земли достану. Любую спрятанную информацию выужу. С корешком вырву!

– И при каких обстоятельствах это случилось?

– А вот это самое интересное, – заметил Кирилл.

– Цыц! – властно оборвал его Позолотов. – Не лезь поперек батьки в пекло. Прости, Кирюша, сорвался. При обстоятельствах самых что ни на есть жутких, Юленька. Эту историю я нашел в архиве Семиярска. Шла очередная барская охота, травили медведя. Богатый помещик Грачевский, предводитель дворянства, был заводилой этой охоты. Сказал: «Будь я проклят, если не добуду шкуру этого медведя!» Долго за ним ходили, за зверем, многих собак он задрал, но попал в конце концов в трехпудовый капкан, для него в кузне сконструированный. Купился медведь на свежий кусок мяса. Подобрался, хлоп, и в капкане зверюга. А капкан тот был привязан цепью к дереву. Не оторвешь. Куда деваться? И вот этот медведь, точно волк, отгрыз себе заднюю лапу и ушел. Когда охотники подобрались к капкану, то увидели только кровавый след, который тянулся до реки, а потом и он пропал. Медведь точно почуял, что только так сможет уйти от погони – прыгнув в воду и уплыв по ней. И псы уже более его следа не взяли. А спустя три года, три месяца и три дня, слышите Юленька, все именно так, того медведя увидел в лесу, на тропинке, крестьянин Грачевского. Медведь был на деревянной ноге. Крестьянин так и сел на землю от страха. Приготовился принимать смерть лютую. А медведь-то и вымолвил: «Скажи своему хозяину, Фомич, что я приду за ним на Иванов день, в полночь. Беги, Фомич, ветром лети, слуга супостата!» Крестьянин, разумеется, обделался со страху, бросил кобылу и дал деру. Прибежал к усадьбе весь изодранный, заикался, но весточку из леса передал.

– Жуть какая, Феофан Феофанович, – поежилась Юля. – В вашем духе, кстати.

Рядом она услышала смешок Кирилла.

– И тем не менее, Юленька, это правда. О том печатала семиярская газета «Городской вестник» в 1897 году.

– И что дальше?

– А дальше то, Юленька. Прошел еще месяц, и вот представьте себе: усадьба предводителя дворянства помещика Грачевского, главного из охотников. Кому и принадлежал капкан, кстати. Ночь. Вдруг все псы, охотничьи и дворовые, поднимают скулеж. На все поместье! Так воют, точно смерть за ними пришла. А потом визг, словно рвут их на части, и рычание страшное. – Лицо Феофана Феофановича исказилось, словно это он принимал смерть лютую. – Когда дворня-то вооружилась, то нашла только тушки дворовых псов, охранявших усадьбу, и увидела огромную страшную тень, уходившую в лес. Да криво уходившую, потому что хромала.

– Не верю, – замотала головой Юля.

– Да какая разница, верите вы или нет; так было, и все тут, – раздраженно пожал плечами Позолотов. – До конца ведь не дослушала.

– Простите, продолжайте.

– То-то же. – Лицо Феофана Феофановича с вращающимися глазами приблизилось к монитору. – А через три дня все повторилось.

– Как это так?

– А так – он вернулся! Медведь! Только в этот раз он наведался в псарню помещика Грачевского, где уже скулили и плакали на все голоса те охотничьи псы, которые и травили прежде медведя. Никто из дворни уже не осмелился приблизиться к псарне. С вилами и косами – стояли поодаль и тряслись от страха. Издалека смотрели, как ни кричал на них Грачевский, как ни грозил. А потом увидели все, как вышла из псарни вперевалку и остановилась исполинская тень. То был силуэт медведя на одной ноге. Призрак будто. «Огонь!» – заревел Грачевский. И палить стали все – и дробью, и пулями. Рассеялся дым – стояла тень. Она смотрела на них – дворовых. И так была черна, что даже свет луны бежал от нее прочь. И стояли, языки проглотив, дворовые, в пороховом дыму. И вдруг тень раскатисто прорычала: «Верни мне ногу, человек! Не вернешь – хуже будет!» Замер Грачевский, затрепетал. Тут дворовые, кто не сел рядком от страха, побросали ружья и вилы и сорвались – кто куда. А черная тень медведя отвернулась и вперевалку двинулась в сторону леса. Треть людей Грачевских в тот же день бежала из его имения, разнося слух о том, что в тот капкан попался не простой медведь, а сам дьявол в шкуре медведя и в образе чудовища приходил к ним и требовал ногу.

– Это невероятно, – пробормотала Юля.

– Еще бы! Но было ведь, было! Писали о том со всей серьезностью, без дураков. В ту ночь притихли Грачевские. Только утром самые смелые дворовые и крестьяне вошли в псарню. Все охотничьи псы были разодраны. А на стене была надпись кровью: «Отдай мою ногу!»

– Брр! – передернула плечами Юля. – А дальше?

– Понаехала полиция, урядники, казаки, даже из семиярского запасного полка пригнали роту солдат. Событие-то уникальное! Охотников съехалось со всей округи – тьма. Прошли по окрестным лесам – нет никакого медведя. То есть двуногие-то медведи попадались, их тогда перебили изрядно, сократили, так сказать, популяцию бурого мишки, – совсем негуманно рассмеялся Феофан Феофанович, злобно поблескивая линзами очков, – но медведя-оборотня не нашли. Ну, и как-то рассосалось после это войско. Объели Грачевских и ушли. – И вновь лицо архивариуса приблизилось к монитору. – А на следующую ночь…