Белые искры снега
Шрифт:
– Готова принять, - прошептала я. От стен отлепились блики огней и ласково коснулись моей кожи.
– Великий князь, обращайся к нему именно так, - снова услышала я голос дяди Тима.
– Готова принять, великий князь, - сами собой открылись мои губы.
– Приняв его, уже не сможешь отказаться - только лишь передав свое право через обряд, - предупредил меня белокудрый в своих пугающих одеждах и капюшоне похожий на большую хищную птицу.
– Готов ли кто засвидетельствовать слова ее?
Теперь пришел черед Арины. Она проговорила чуть взволнованно те
– Я готова, великий князь. И сердце мое готово так же, как и душа.
– Назови же себя, изъявившая желание засвидетельствовать правдивость слов будущего хранителя.
– Арина, дочь Владислава и Анны, кавалер четвертого круга Ордена Рассветного золота, прижизненный протектор хранителя по крови, маг по рождению, - сказала черноволосая девушка, и ее глаза горели так же сильно, как и звезды в ее сиянии.
– Готова ли ты засвидетельствовать слова хранителя осознанно и добровольно, без злого умысла, с целью, не противоречащей целям и законам Ордена?
– Да, готова, великий князь, - слова легко срывались с губ девушки, но, звезды в ее сиянии стали темнеть.
– Подойди же.
Теперь кровь закапала на пол с руки Арины. Когда лезвие вошло в ее кожу, она даже не дрогнула, не отрывая от меня немигающего сосредоточенного взгляда.
– Слова твои - подтверждения намерений разума твоего, а кровь - подтверждение сердца. Разум и сердце должны быть едиными - это дарует наивысшую степень честности и верности в намерениях и помыслах. Единство разума и сердца дарует гармонию, а гармония дарует мир. Ставшие свидетелями священного обряда, пусть же те, за кого вы поручились разумом и сердцем, завершат обряд передачи артефакта.
Меркурий и Арина, которым, видимо, ход обряда был прекрасно известен, одновременно шагнули к невысокому каменному столику, взяли небольшие одинаковые кинжалы с изящными тонкими рукоятками, на которых сияли голубы неоном морозные узоры, а лезвие светилось холодным умиротворением. Меркурий оказался около Тимофея, Арина - около меня. Я не успела понять, как это произошло, хотя знала, что черноволосая девушка собирается делать. Под чудаковатое песнопение белокудрого, она наклонилась и, взяв мою левую руку, не сомневаясь, не сожалея и не боясь, полоснула по запястью - кровь густыми рубиновыми каплями закапала на пол, и почти тут же с шипением стала впитываться в каменный пол - словно водой брызгали на раскаленную печку в бане. Точно такое же шипение раздавалось и справа - Меркурий сделал порез и на руке Тимофея.
Холодный камень под их ногами принял кровь от нас четырех, и последний штрих довершил белокудрый волшебник - он провел лезвием по своей ладони, и его кровь тоже оказалась внизу.
– Я, Август, сын Владислава и Анны, кавалер пятого круга Ордена Рассветного золота, наследный князь семьи Вальзар, прижизненный протектор хранителя по крови, маг по рождению, даю свое соглашение для передачи священного артефакта из рук Тимофея в руки Анастасии, - произнес он так, словно бы и не порезал только что сам себя, - даю его разумом и сердцем, дабы следовать устоям и принципам Ордера. И сохранять мир.
Я смотрела на него, окутанного прекрасным сиянием, и мне не было страшно - я ни капли не беспокоилась, хотя искрящийся воздух становился все более тяжелым. Белокудрый взмахнул руками, и из широких рукавов его мантии полетели искры. В это же время с пола тонкими струйками бордового дыма начали подниматься пять извивающихся
– Настя, Настя, хозяйка, хозяйка... - услышала я вновь. А после в моей голове опять появился голос дяди.
– Белые искры снега, - шептал он мне так тихо, что я едва слышала.
– Эти слова ты должна хранить так же, как и браслет. Белые искры снега. Поняла меня, Настя? Запомни их. Запомни. Зная эти слова, ты сможешь управлять своим браслетом.
– Я запомню, - произнесла я.
– Я буду помнить их и никому не скажу.
– Даже если то будет стоить твоей жизни, Настя.
– Даже если так...
– Передача священного артефакта другому хранителю свершилась, - не торжественно, а устало сказал белокурый волшебник, осторожно подобрав цветок и опустив его мне на солнечное сплетение.
– Символ Ордена, созданный вашими сердцами, подтверждает это.
– Приветствуем тебя, Анастасия, не как простого человека, а как равную нам. Ты стала новым хранителем браслета Славянской тройки. Поскольку ты становишься хранителем артефакта, находящегося под защитой и охраной Ордена, то ты становишься и одной из его дочерей. Дарую тебе звание кавалера второй ступени и бирюзовые одежды. Протекторы, охраняющие священный артефакт, переходят к тебе, и будут служить тебе также, как и прежнему хранителю. Ты же обязуешься теперь защищать браслет ценой своей жизни и жизнями тех, кого ты любишь и кто тебе дорог. Нет теперь для тебя ничего дороже браслета на твоей левой руке, - продолжал говорить белокудрый своим красивым тенором, а я чувствовала, что меня опять затягивает в темноту, из которой я вынырнула.
– Настя, хозяйка, - шептали мне, не переставая, с любовью и нежностью, а спокойная темнота овладела мной полностью, накрыв с головой.
Я закрыла глаза, чувствуя, как розовый ирис растворяется во мне, тая от прикосновений горячей кожи, как лед на загорелых пальцах нежившегося на южном золотистом пляже.
А браслет все светил своим глубоким ровным мягким лунным светом, и кто-то пел мне старые песни, убаюкивая и поглаживая по щекам.
И я ничего не запомнила.
Совсем ничего.
Дядя Тим сказал верно - он просто украл час моей жизни.
И подарил за это браслет.
– Настя! Настя, что с тобой?
– услышала я голос дяди Тима.
– Настя! Тебе плохо?
Я не без труда распахнула ресницы и увидела Тимофея, склонившегося надо мной. Кажется, в его стальных глазах было беспокойство.
– Что с тобой?
– повторил он, помогая сесть. Мне было настолько не по себе, что прикосновения человека, которого я терпеть не могла и столько лет не видела, меня никак не задели. Никогда в жизни я не теряла сознание - а, кажется, именно это я только что и сделала.