Белые ночи с Херувимом
Шрифт:
«Сергей Капустин. Ночное шоссе».
В конце концов я работаю не на издательство, а на себя. Пускай они со своим персоналом сами разбираются. Но что-то мне подсказывало, что красавец мужчина обязательно продинамит невезучую Галку Куликовскую – такая уж у нее судьба.
Василиса опоздала, так что Василий Макарович едва успел ввести ее в курс дела, а потом запихать их с Бонни в квартиру соседки, в данное время находившейся на даче. Соседка эта дружила еще с его покойной женой и потом подкармливала его по доброте душевной без всяких далеко идущих планов. Ключи от квартир
Звонок в дверь прозвенел ровно в семь часов.
Василий Макарович едва совладал со своим лицом, увидев гостей, потому что Семен Ильич Ривкин оказался маленьким, сухоньким, сильно немолодым мужчиной. Седоватые кудряшки окаймляли аккуратную лысину, глаза из-под очков смотрели на собеседника ласково и честно. И голос был под стать внешности – негромкий, приятный, вкрадчивый.
В общем, на роль убийцы Баранкиной Семен Ривкин совершенно не годился. Это же надо сзади подбежать и по голове со всей силы дать. А он и не допрыгнет…
Лариса быстро взяла дело в свои руки. На правах старой знакомой она прошла на кухню и быстренько сервировала там стол. Бутылка хорошего коньяка, икра, копченая рыбка… Закуски было немного, ясное дело, чтобы клиент поскорее опьянел.
Василий Макарович решил своим визитерам во всем подыгрывать. Он преувеличенно обрадовался спиртному, руки потер и быстро устремился за стол. Выпили за знакомство, причем он сразу же налил по второй. И все время забывал закусывать.
– Я вот что подумал, Василий Макарович, – задушевно начал Ривкин, – зачем вам эта морока – сначала на эту квартиру искать покупателя, потом дом подходящий тоже искать. Лучше сделать побыстрее, так сказать обменом, баш на баш.
– Это как? – Дядя Вася постарался изобразить стремительно пьянеющего человека.
Пускай эти двое думают, что он алкоголик, которого развозит после второй рюмки. А Лариса уже раскладывала перед ним какие-то бумаги и фотографии.
– Поселок Черемухи! – говорил Ривкин. – Современный, дома все новые, этот дом человек для себя строил, только у него обстоятельства изменились, ну мало ли что… Ему как раз квартира нужна в вашем районе.
Домик на фотографии и правда выглядел весьма привлекательно. Небольшой, но нарядный, на участке аккуратные деревца и беседка. Но дядя Вася от Василисы знал уже, что такое фотошоп.
– Соглашайтесь, Василий Макарович! – пела Лариса. – Ведь такой случай, может, человеку раз в жизни выпадает. Как раз то, что вам нужно, – и буквально сразу же можете въезжать! Там только мебель кой-какую завезти, а так все есть…
– Но я… – растерялся дядя Вася, – я же посмотреть должен…
– Это обязательно! – горячо заверила она. – Это хоть завтра! Вот с хозяином созвонимся и поедем!
Его рюмка вновь оказалась полной, но дядя Вася вроде бы неловко повернулся и вылил ее на пол.
– Это ничего, – немного натянуто рассмеялась Лариса, – это к счастью.
«В чем подвох-то? – думал Куликов. – На чем они смошенничают?».
Он взял налитую Ривкиным рюмку, отошел к окну и, пока двое мошенников переглядывались, незаметно вылил коньяк в цветок, который притащила как-то Василиса. Название он не запомнил, цветок был с плотными зелеными листьями и весь покрыт крошечными розовыми цветочками. Дядя Вася мимолетно пожалел цветочки, но делать нечего.
– Вот, поглядите, – суетилась Лариса, подсовывая ему газету. – Вот, про этот поселок даже писали. Он образцово-показательный, первое место на смотре занял! Чистота и порядок везде!
– Эт-то хорошо…
Потом были еще какие-то разговоры, снова выпивали, и дядя Вася сделал вид, что он окончательно опьянел.
– Вот, мы на всякий случай уже подготовили договор! – проговорил Семен Ильич, доставая из своего портфеля несколько листков, сколотых скрепкой.
– До… договор… – повторил за ним Василий Макарович, пьяно качнулся и запел дурным голосом: – Договор мой договор, договор закон-ный! – Затем он всем телом повернулся к столу, громко икнул и проговорил: – Ну давайте, где он, этот договор!
– Вот он, Василий Макарович! – Лариса пододвинула к нему листки. – Вам нужно подписать здесь и здесь…
Куликов потянулся к договору, но неловким движением смахнул его на пол.
– Опа! – удивленно воскликнул он. – Да где же эта бумага? Вот она была – и нету!
– Не волнуйтесь! – Лариса подняла листки и положила перед Куликовым.
Василий Макарович снова качнулся, оперся руками о стол и взглянул на текст договора.
«Я, Куликов Василий Макарович, проживающий по адресу…».
Ага, все его данные они заранее выяснили и отпечатали!
«…заключили настоящий Договор о том, что Куликов В. М. уступает принадлежащую ему двухкомнатную квартиру по адресу такому-то, а взамен приобретает домовладение в деревне Черемыхи Яблоковской волости Лужского района…»
Василий Макарович сделал стойку, как охотничья собака при виде свежего следа.
Ну и риелторы, ну и жулики! Они расписывали «доверчивому клиенту» достоинства коттеджного поселка Черемухи, а в договоре фигурирует деревня Черемыхи! Разница всего в одну букву, но на самом деле Черемухи и Черемыхи отличаются друг от друга как небо и земля, как лед и пламень, как «Мерседес» и «Запорожец»!
По случайному стечению обстоятельств дяде Васе несколько лет назад довелось побывать в деревне Черемыхи. Тогда он ловил знаменитого вора-форточника Федьку Приплюснутого, а Федька залег на дно в доме своей матери, проживавшей в этих самых Черемыхах.
Деревня эта произвела на Василия Макаровича неизгладимое впечатление. Состояла она всего из девяти домов, точнее, из девяти жалких покосившихся избушек, размерами и видом больше напоминающих деревенские сортирные будки. Из этих девяти сараюшек четыре были заколочены по причине смерти или отъезда владельцев, в оставшихся же пяти доживали свой век пять древних старух. Старухи эти жили в основном картошкой и овощами со своих огородов, а также грибами и ягодами, в изобилии произрастающими в окружающих лесах. Кроме пяти старух, в деревне жила такая же древняя коза по кличке Матрена, которая целыми днями бродила по Черемыхам, видимо, в поисках смысла жизни. Старухи по деревне не ходили – все время, свободное от работы на огороде или сбора даров леса, они проводили перед телевизором, взволнованно следя за жизнью латиноамериканских аристократов. То есть, по крайней мере, электричество в деревне было.