Белые ночи с Херувимом
Шрифт:
Конечно, я с ней много возилась. Сама понимаешь, за больной лошадью ухаживать труднее, чем за больным человеком. Месяца два от нее не отходила, но выходила… Тут хозяин уже и не рад был, что пообещал мне ее отдать, но слово не воробей. Так что теперь Звездочка – моя собственная. Конечно, содержать ее тоже недешево, но мне здесь по-прежнему делают скидку.
Тут Вета спохватилась, что говорит только о себе и о своей любимице, и спросила, чем я занимаюсь и как живу.
– Замуж не вышла?
– Была там, замужем, – ответила
– А как ты думаешь? – Вета усмехнулась. – Какой мужчина потерпит, что я все свободное время пропадаю в конюшне и разговариваю только о лошадях?
– Да, ты, пожалуй, права…
– А работаешь кем? – продолжила Вета расспросы.
– Ты не поверишь – частным детективом.
Я решила не темнить и говорить все как есть. Не такой Вета человек, чтобы ей можно было врать.
– Ничего себе! – Вета посмотрела на меня с уважением. – Наверное, интересная работа?
– Да нет, ничего интересного! – вздохнула я. – Рутина, как и везде. В основном приходится следить за неверными мужьями и женами. Я ведь и к тебе вообще-то по делу приехала…
– Ну вот, так я и думала! А я-то тебе чем могу быть полезна?
– Вот чем. У вас в конюшне в начале ноября открывали программу для больных детей. Приезжал профессор Морель, об этом событии писали в газетах…
– Да ничего подобного! – оборвала меня Вета.
На лице ее проступила застарелая обида.
– Что значит – ничего подобного? Что, не было у вас такого мероприятия?
– Да нет, программа такая у нас есть, и мы на ее открытие приглашали представителей газет и телевидения, но никто не приехал, кроме какой-то крошечной газетки…
– «Утреннее какао», – подсказала я.
– Вот-вот! И больше никого, ни одной живой души. Им ведь интересно мероприятие, только если на нем присутствуют какие-нибудь звезды шоу-бизнеса или просто светские знаменитости. А больные дети никого не интересуют. А мы надеялись привлечь к этой программе внимание, найти спонсоров или просто добрых людей… Ведь святое дело, а без помощи общества оно не выживет!
– Понятно… – протянула я. – Значит, никаких знаменитостей, никаких крупных чиновников или богатых бизнесменов в тот день у вас не было.
Похоже, Татьяна Капустина приезжала сюда без особой цели, просто чтобы сделать обычный репортаж. Так что я зря потратила полдня. То есть, конечно, не зря, одноклассницу повидала…
– Какие чиновники? – Вета махнула рукой. – Какие бизнесмены? Нас даже с поляны выгнали, на которой мы хотели провести открытие программы! Там какой-то олигарх свой день рождения отмечал…
– Олигарх? – Я сделала стойку. – Какой олигарх?
– Да я в них не разбираюсь. Какой-то миллионер. Видите ли, ему понадобилась та же поляна, так что его охрана нас без разговоров выгнала. Пришлось разместиться здесь, в манеже.
– Слушай, а кто может знать имя того олигарха? – вцепилась я в Вету.
– Ну вот, и тебя тоже только олигархи интересуют! – расстроилась моя одноклассница.
– Да я же тебе говорила – мне это по работе нужно выяснить!
– Ну, если по работе… спроси в «Аджарском дворике», они наверняка знают – они для того праздника кавказские блюда готовили, шашлыки и всякий прочий холестерин.
– «Аджарский дворик»? – переспросила я. – А что это такое?
– А это летний ресторан, он налево от нас, на углу.
– Спасибо тебе, – сказала я, – рада была повидаться.
– И я… – Она улыбнулась. – Знаешь, ты мне всегда в школе нравилась. Девчонки все какие-то шебутные, глупые, все о мальчишках да о тряпках. Книг никто не читал, поговорить не с кем… А ты вроде спокойная такая была, серьезная… С тобой бы мы подружились. Но ты на контакт никак не шла, я и отступилась…
– Жаль… – протянула я, – ну встретимся еще, мне бежать надо!
– Дело прежде всего, – кивнула Вета, – я понимаю.
«Аджарский дворик» оказался симпатичным заведением, огороженным невысоким плетнем. На просторной площадке были расставлены простые деревянные столы, между которыми сновали официанты в черкесках и мягких кавказских сапогах. Несмотря на будний день, большая часть столов была занята компаниями деловых мужчин среднего возраста. За одним столом на четыре голоса пели какую-то красивую песню на незнакомом мне языке.
Едва я вошла в ворота ресторана, ко мне подлетел официант в черной черкеске с кинжалом на боку.
– Вы одна? – спросил он с сомнением, окинув меня с головы до ног.
– А что – незаметно? – Я огляделась.
– Но у нас нет столиков на одну персону…
– Все ясно, – я криво улыбнулась. – Я сюда не с мужчинами знакомиться пришла и даже не обедать.
– А зачем же тогда?
– Я вообще-то ресторанный обозреватель. Представляю газету «Утреннее какао»…
– Какао? – переспросил официант с неодобрением. – Нет, какао мы не готовим. Вот кофе – очень много видов: и эспрессо, и капучино, и латте, и конечно, в песке, по-турецки. А какао – нет…
– Вано, тебя давно ждут за четвертым столиком! – раздался недовольный голос за спиной официанта, и я увидела плотного широкоплечего господина лет пятидесяти, с роскошными усами, в круглой аджарской шапочке. Официанта словно ветром сдуло, а усатый господин приветливо обратился ко мне:
– Значит, вы – ресторанный обозреватель? Всегда рады вас видеть! Вы не обижайтесь на Вано, он человек новый, еще не освоился. Вам какой столик удобнее – в углу или поближе к бару?
Он проводил меня к свободному столику, положил передо мной меню и не спешил уходить. Я решила воспользоваться таким вниманием к моей скромной персоне.