Белый Бушлат

Мелвилл Герман

Мне известен случай, когда один молодой человек, избитый, как собака, у трапа, наполнил себе карман картечью и шагнул за борт.

Несколько лет тому назад я плавал на китобое, стоявшем в одном из портов Тихого океана рядом с тремя французскими военными кораблями. Однажды в мрачную темную ночь откуда-то из волн раздался приглушенный крик. Мы подумали, что кто-нибудь тонет, и спустили шлюпку. Из воды мы вытащили двух французских матросов, полумертвых от усталости и чуть не удушенных свертком собственных вещей, привязанных к плечам. Таким вот образом они пытались спастись со своего корабля. Когда за ними явились французские офицеры, чтобы забрать их к себе на корабль, они, оправившись от усталости, сопротивлялись как тигры, лишь бы не вернуться назад. Хотя рассказанное относится к французскому военному кораблю, это не значит, что оно неприменимо в известной мере к кораблям и других держав.

Попробуйте смешаться с гущей матросов на американском военном корабле, и вы будете поражены количеством иностранцев, хотя вербовать их противно закону. Чуть ли не одна треть унтер-офицеров на «Неверсинке» родилась к востоку от Атлантического океана. Почему так? А потому, что тот самый дух, который мешает американцам наниматься на работу в качестве слуг, мешает им также в значительной мере добровольно искать рабской зависимости во

флоте. «Требуются матросы в военный флот» — объявление, которое можно часто встретить на причалах наших морских портов. Они всегда «требуются». Возможно, отсутствием военных моряков объяснялось то обстоятельство, что несколько лет тому назад в командах американских фрегатов нередко встречались черные рабы, зачисленные на общих основаниях с той разницей, что жалованье получали их хозяева. Это являлось вопиющим противоречием указу Конгресса, запрещающему использование рабов во флоте. Закон этот косвенно подразумевает черных рабов, поскольку о белых ничего не сказано. Но, принимая во внимание то, что Джон Рэндолф из Роанока сообщил о фрегате, доставившем его в Россию, а также то, чем большинство военных кораблей являются в настоящее время, американский флот не такое уж неподходящее место для потомственных невольников. Все же то обстоятельство, что их там можно увидеть, настолько вопиющего свойства, что многие ему не поверят. Недоверчивость таких людей должна, однако, уступить перед фактом, что в списках личного состава корабля США «Неверсинк» во время описанного мною плавания числился виргинский раб, жалованье которого получал его хозяин. «Гвинея», так его звали матросы, принадлежал ревизору, джентльмену из южных штатов; использовался он как лакей. Никогда еще не чувствовал я столь остро своего унижения, как тогда, когда этот Гвинея свободно ходил по палубам в гражданском платье и был благодаря влиянию его хозяина почти полностью избавлен от дисциплинарных унижений, которые приходилось выносить представителям кавказской расы [483] . Роскошно питаясь с кают-компанейского стола, гладкий и упитанный, сияя всей своей черной физиономией, радостный и всегда веселый, всегда готовый позабавиться и пошутить, этот африканский раб стал предметом зависти для многих матросов. Бывали времена, когда и я сам готов был ему позавидовать. А Лемсфорд однажды вздохнул и сказал: «Ах, Гвинея, мирно течет твоя жизнь; тебе ни разу даже не пришлось раскрыть книгу, которую я вынужден читать».

483

Кавказская раса (кавказоиды) — антропологический термин; означает европеоидов-европейцев. (Прим. выполнившего OCR.)

Как-то утром, когда всю команду вызвали наверх, чтобы присутствовать при экзекуции, можно было видеть, как раб ревизора спешит, как обычно, по трапам в сторону кают-компании с тем вытянувшимся, посеревшим лицом, которое у чернокожего соответствует бледности, вызванной нервным волнением.

— Куда тебя несет, Гвинея? — спросил вахтенный офицер, веселый малый, порою любивший поточить лясы с невольником ревизора и прекрасно знавший, какой ответ он получит. — Ложись на обратный курс. Разве ты не слышал дудки?

— Звиниде, масса, — ответил раб, низко кланяясь, — не могу я эдо видеть, масса, чезное злово, не могу!

И с этими словами он исчез в люке. На корабле он был единственным лицом, кроме лекарского помощника в лазарете и больных, которое не было обязано присутствовать при экзекуциях. С детства привыкший к выполнению несложных и необременительных обязанностей и к мягкости одних только добрых хозяев, Гвинея, хотя и был рабом и мог быть продан, как лошадь, за долги, был словно в резиновых наручниках и пользовался всеми свободами.

Хотя владелец тела и души этого раба — ревизор никак не выделял меня, пока я служил на фрегате, и не оказывал мне никаких услуг (да вряд ли это было в его власти), тем не менее, видя его ласковое, снисходительное обращение с рабом, я питал к нему невольную приязнь. Когда мы прибыли домой и обстоятельства сложились так, что могли особенно раздражить рабовладельца, его отношение к Гвинее нисколько не изменилось, что еще усугубило мое уважение к его хозяину и убедило в том, что у него действительно доброе сердце.

Мы говорили о множестве иностранцев в американском флоте. Подобное явление, впрочем, свойственно не только ему одному, хотя, пожалуй, ни в каком другом флоте относительное количество их не было так велико. По английским подсчетам, иностранцы, служащие на кораблях его величества, составляли одно время восьмую часть всего личного состава. Как дело обстоит во французском флоте, сказать с уверенностью не могу, но мне не раз приходилось плавать с английскими матросами, служившими на французских военных кораблях.

Нельзя не осудить одно из последствий свободного зачисления иностранцев в любой флот. В то время как я был на «Неверсинке», меня не раз поражало отсутствие патриотизма у многих из моих товарищей. Правда, все это были по большей части иностранцы, без тени стыда заявлявшие, что, не плати у нас больше, они с таким же успехом могли бы стать за английскую, как за американскую или французскую пушку. Но, кроме того, не было ни малейшего сомнения, что о каком-либо возвышенном патриотическом чувстве у наших матросов, взятых в целом, не могло или почти не могло быть и речи. Если вдуматься, в этом нет ничего удивительного. Бродячая жизнь, с одной стороны, и отсутствие каких бы то ни было семейных связей, с другой, превратили многих моряков во всех концах света в своего рода кондотьеров, которые несколько веков тому назад шатались по Европе, готовые сражаться за любого властителя, склонного купить их мечи. Патриотизм зарождается и воспитывается лишь тогда, когда у человека существует постоянное жилище и семейный очаг; но матрос, хотя в плаваньях своих сопрягает оба полюса и объединяет обе Индии, куда бы он ни отправлялся, всегда несет с собой то единственное, что служит ему домом, а именно свою подвесную койку. Он, согласно собственной поговорке, «под пушкой рожден, на бушприте взращен», катится по миру, как волна, готовая влиться в любое море или быть втянутой в бездну мальстрёмом [484] любой войны.

484

Мальстрём — водоворот в Ледовитом океане у западного берега Норвегии; считали, что он способен засосать суда, проходящие даже на значительном расстоянии от него.

Но это еще не все. Ужас, внушаемый строгой дисциплиной военного корабля; особая ненавистность телесных наказаний;

длительное пребывание на корабле при весьма малом числе увольнений на берег и жалкие размеры жалованья, гораздо меньшего, чем то, что можно заработать в торговом флоте, — все это отпугивает от военных флотов всего мира б'oльшую часть самых лучших матросов. Это станет очевидным, если продумать нижеследующие статистические данные, почерпнутые из Макферсоновых «Летописей торговли» [485] . В течение определенного промежутка мирного времени число военных моряков в Англии равнялось 25.000; тогда как в английском торговом флоте находилось 118.952 человека. Но между тем как нужды торгового судна требуют, чтобы большинство его команды состояло из опытных матросов, на военном корабле мы видим толпу людей, никогда не видавших моря, морских пехотинцев и юнг. Если верить брошюре капитана Марриэта [486] «За упразднение насильственной вербовки» (1822), к концу войн с Бонапартом добрая треть экипажей флотов его величества состояла из сухопутных людей и мальчиков.

485

Макферсон Дэвид (1746–1816) напечатал в 1805 г. «Летописи торговли, промышленности, рыбной ловли и судоходства» в четырех томах.

486

Марриэт Фредерик (1792–1848) — английский моряк, популярный автор морских романов.

Напуганные жесткой флотской дисциплиной, английские моряки в огромном большинстве не только не проявляли энтузиазма при мысли поступить на корабли его величества, когда страна их находилась под угрозой, но прибегали к неслыханным мерам, чтобы спастись от отрядов вербовщиков. Кое-кто даже прятался в пещерах и уединенных местах страны, боясь отправки за море на каком-либо торговом судне. Во взятом из жизни повествовании «Джон Никол, мореходец» [487] , выпущенном в 1822 году Блэквудом в Эдинбурге и Кэделлом в Лондоне, производящем впечатление несомненной достоверности, некий старый моряк самым безыскусственным и трогательным образом, почти ни на что не жалуясь, рассказывает нам, как он целые годы скрывался, как какой-нибудь вор, в окрестностях Эдинбурга, чтобы не попасть в лапы вербовщикам, шнырявшим по стране, как разбойники и бёрковцы [488] . В это время — время Бонапартовских войн, — согласно спискам Стила [489] , в Великобритании постоянно существовали сорок шесть пунктов насильственной вербовки во флот [490] .

487

Никол Джон — английский путешественник, отплыл в 1605 г. из Англии в Гвиану на корабле «Оливковая ветвь». Корабль сбился с курса. Через 17 недель пристал к о. Санта Лючия (Карибские острова), где подвергся нападению туземцев. Бежал с острова на пироге. Потерпел крушение у необитаемого острова. Позднее был подобран испанским кораблем и доставлен сначала в Коро, а затем в Новую Гранаду. Здесь был заключен в тюрьму как английский шпион. Через два месяца был освобожден и отправлен на Кубу. Оттуда добрался до Кадикса в Испании и в конце концов был вывезен на английском корабле в Англию. Свою «одиссею» описал в четырехтомном сочинении, изданном в 1607 г.

488

Бёрковцы — похитители людей (от имени преступника Бёрка, казненного в 1829 г. в Эдинбурге, который убивал свои жертвы, чтобы продавать их трупы в анатомические театры).

489

Стил Дэвид (?–1803) — автор «Стиловских автором составленных и проверенных списков флотов Королевского и Досточтимой Ост-Индской компании», печатавшихся с 1780 по 1817 г.

490

Кроме похищения людей у себя на родине, английские фрегаты, находясь в портах дружественных и нейтральных держав, насильно вербовали к себе на службу иностранных моряков всех наций, попадавшихся на причалах. В ряде случаев, когда дело касалось американцев, у которых были охранные грамоты, последние уничтожались, а для того чтобы американский консул не потребовал назад своего матроса, вербовщики отправлялись на охоту в ночь перед отплытием, так что похищенные моряки уже оказывались в море, прежде чем их друзья могли их хватиться. [557]. Но такие вещи должны быть преданы гласности, ибо, если английское правительство опять затеет морскую войну и станет прибегать к насильственной вербовке без разбора, для того чтобы укомплектовать свои экипажи, необходимо, чтобы англичане и американцы, более того, весь мир приготовился положить конец беззаконию, оскорбляющему равно и бога и человека. [558].

Еще позднее значительное количество британских моряков торжественно собрались накануне предполагаемой войны и совместно решили, в случае если она вспыхнет, немедленно бежать в Америку, дабы не быть завербованными на службу своей родины — службу, которая позорила защитников отечества поркой у трапа.

В другое время, намного предшествовавшее только что упомянутой истории, согласно сообщению английского морского офицера лейтенанта Томлинсона [491] , три тысячи моряков, побуждаемых тем же страхом, в панике устремились с угольщиков между Ярмутским рейдом [492] и Нором на берег. Далее он говорит о матросах, находящихся на королевских кораблях, что «люди эти были и вовсе жалкие». Замечание это полностью подтверждается свидетельствами, относящимися к другому периоду. Говоря о прискорбной нехватке хороших английских моряков во время войны 1808 года и т. д., автор брошюры «О морских делах» утверждает, что лучшие, самые стойкие и образцового поведения матросы, как правило, избегали насильственной вербовки. Этот автор сам был капитаном в британском флоте.

491

Томлинсон Роберт — лейтенант английского флота, опубликовавший в 1774 г. «Проект вполне осуществимых мер для комплектования королевского флота, не прибегая к обычной насильственной вербовке матросов».

492

Ярмут, центр сельдяного промысла, расположен на крайней восточной оконечности Англии в Норфолке.