Белый царь – Иван Грозный. Книга 2
Шрифт:
– Прощай, князь Ургин, да береги себя, а особенно свою семью. Время, сам видишь, неспокойное, смутное, как бы беде не случиться. А в дела государственные не лезь. Без тебя есть кому о Руси думать.
Дмитрий буквально прожег Шуйского суровым взглядом.
– И ты, князь Иван, не забывай, что жизнь часто короче клинка кинжала бывает. Да и то, что все мы в руках Божьих. Прощай! – Ургин развернулся и пошел к воротам.
Шуйский вернулся к боярам, ожидавшим его, ни с того ни с сего накричал на них и повел к дворцу.
Дмитрия
– Ты чего это прошел мимо? Мы тебя ждем, а ты не замечаешь.
– Это ты, Григорий!.. Прости, задумался.
– О чем же?
Ургин остановился.
– Где наши люди?
– Так вон, где я стоял. И Лихой, и Дубина. Бурлак, как и прежде, на площади.
– Собирай всех, пусть домой едут.
– Не понял. Ты что, снимаешь стражу?
– Нет, Гриша, больше никакой особой стражи.
Тимофеев с изумлением посмотрел на родственника.
– Как это так?
Дмитрий передал Григорию суть своих разговоров с государем и Шуйским.
– Вот так, Григорий!
– И что? – возмутился Тимофеев. – Получается, Шуйские взяли верх? Ты, князь Ургин, подчинился им? Да мы сейчас только кликнем народу, что Шуйские на великого князя руку подняли, так толпа тут же ворвется во дворец. Люди станут слушать тебя, а не этих подлецов.
– Толпа-то поднимется, а что дальше, Гриша? Бунт? Погромы? Новые страшные потрясения для разума малолетнего государя? Шуйские-то успеют улизнуть, а вот с великим князем может случиться непоправимая беда. Он и так в страхе и переживаниях, а тут еще толпа ревущая. Так можно и с ума сойти. Нет! Бунт допустить нельзя.
– Тогда получается, что мы сдались Шуйским.
– Не говори глупостей, Григорий, никто никому не сдался. Сейчас для жизни Ивана нет прямой угрозы. Да, Шуйские будут давить на него, но это против них и обернется. А мы, Гриша, подождем. Вся стража остается на моем обеспечении и должна быть готова выступить по первому приказу. Наступит время, вспомнит о нас государь, вернемся на службу. Не вспомнит, что ж, такова, значит, воля Божья! Но все ратники должны крепко запомнить, что особая стража не сдалась. Шуйские и другие бояре верха над нами не взяли. Мы были подчинены государю, таковыми и остались. Над нами только Бог и великий князь. Более никого! Ты меня хорошо понял, Гриша?
Тимофеев вздохнул.
– Понять-то понял, только на душе тягостно. Как с людьми разговаривать, объяснить им, что службу в Кремле нести прекращаем?
– Ты объяснишь! Наловчился речи говорить не хуже любого думного боярина. Правду скажи, тебя поймут. Кто захочет к ремеслу вернуться, пусть так и делает, остальных со двора не гоню. На этом все. Я домой. К обеду не опаздывай. Сам знаешь, не любит этого Ульяна.
– Ладно, езжай, да будь осторожнее. Шуйские могут отомстить.
– Все они, Гриша, кто до власти охоч, такие. Овчина тоже грозился, и что в итоге? Смерть лютая.
Ургин вывел коня на площадь и поехал домой.
Там он позвал к себе супругу и заявил:
– Ульяна, собирайтесь, мы уезжаем из Москвы.
– Но почему? – удивилась она.
– Так надо! Подъедет Григорий, ему передать, что едет с нами. Да и те ратники, которые пожелают. Готовьтесь.
Вскоре небольшой обоз выехал из Москвы и направился в село Благое. Оно находилось верстах в двадцати от Москвы и принадлежало князю Ургину.
С того дня на Руси и в Москве случилось многое. Вскоре умер Василий Шуйский. Его место занял Иван, правление которого оказалось еще более жестоким. Он видел усиление Бельских и добился того, что самый влиятельный из них, Иван Федорович, был вновь заточен в темницу.
Покойный Василий не трогал митрополита Даниила, но Иван Шуйский с боярами свергнул его. В этот сан был возведен игумен Троице-Сергиева монастыря Иоасаф Скрипицын. Это случилось в феврале 1539 года, а в июле 1540 года грянул переворот.
Митрополит Иоасаф и бояре, враждовавшие с Шуйскими, выхлопотали у великого князя приказание освободить Бельского. Он занял прежнее место в думе. Иван Шуйский был застигнут врасплох. Князь Бельский обвинил его в измене, но казни не предал, лишь изгнал из думы и опекунского совета.
В то же время великий князь узнал от митрополита об участи семьи Старицких. Он повелел освободить из темницы Ефросинью, жену покойного князя Андрея, и Владимира, его сына. Государь повелел возвратить им все имущество, отнятое во времена правления матери.
Под влиянием Бельского был лишен наместничества во Пскове Андрей Шуйский, который буквально разграбил город. Но Бельские недолго торжествовали победу. Князья Шуйские не покорились и замыслили новый заговор, дабы вернуть себе верховную власть.
Иван Шуйский сохранил влияние в Великом Новгороде и заимел его во Владимире. Опираясь на московских бояр, он собрал рать и повел ее на столицу. В ночь со 2-го на 3 января 1542 года князь Бельский был схвачен на своем дворе. Митрополита Иоасафа заговорщики сослали в монастырь и возвели в этот сан новгородского архиепископа Макария.
Но Иван тоже вскоре умер. Верховная власть перешла к Андрею и Ивану Шуйским и князю Федору Ивановичу Скопину-Шуйскому. Боярская дума покорилась новым властителям. На воеводства были посажены персоны, верные им.
Внутренний раздор привел к вторжению в русские земли крымских и казанских татар. Боярская дума ничего не сделала для отражения опустошительных набегов. Не до того было. В государстве правили вражда и корысть.
Прошел еще год смуты, боярского правления.
Утром 12 июля 1543 года от Рождества Христова князь Ургин с сыном Алексеем, которому уже исполнилось семнадцать лет, и Григорий Тимофеев собрались на объезд удела. Дмитрий поцеловал жену и пошел к выходу.