Белый дракон
Шрифт:
— Подержи! — приказал Саид парню.
Бако нехотя подчинился, и они оба склонились над рацией.
Ветер не утихал.
Бако оглянулся на троих, сидевших к ним спиной, и вполголоса сказал:
— Я знаю, почему ты вернулся. Нас пожалел…
Саид спокойно посмотрел на него и ровно, спокойно проговорил:
— Вы же струсили идти через хребет.
Бако не успел ответить.
— Вертолет! — раздался чей-то голос.
— Вертолет! Вертолет! — Все вскочили.
В мутном небе виднелась черная точка. Двигателя не было слышно, ветер заглушал все звуки.
…С
Командиром экипажа была Малика. За ее
спиной, не отрываясь, вглядывался в медленно приближавшуюся группу людей Сангин.
— Среди них женщин нет, — не поворачиваясь, сказала Малика и включила микрофон: — Центральный! Центральный! Докладываю обстановку. От ледника Аждахор оторвался примерно двухкилометровый язык и перегородил речку Яхсу. Образовалось водохранилище по ущелью километра на четыре. Базовый лагерь остался под водой. На небольшом уступе скалы вижу пятерых мужчин. Ветер сильный. Попробую снять… Захожу на посадку.
…Сгрудившись в центре площадки, гляциологи, чуть не прыгая от радости, следили за приближавшимся вертолетом.
— Отойдем к стене! — распорядился Саид. Все рады были выполнить любую команду и прижались к отвесной скале. Порывы ветра слизывали с площадки небольшие камешки.
Зашедший было на посадку вертолет неожиданно взмыл вверх. Первая попытка не удалась. Гляциологи уже не улыбались, а с тревогой и надеждой следили за тем, как вертолет заходит на второй круг.
На этот раз машина приблизилась значительно ближе, однако пилот был вынужден поднять ее над скалой.
— Ничего не выйдет, — сказал Бако, придвинувшись к Санду.
Вертолет был почти у самой цели, и люди на площадке подались вперед, словно готовясь помочь экипажу. Но подхваченный шквалом ветра, он отошел в сторону, а потом взмыл вверх и стал удаляться. Стало ясно, что он улетает совсем.
Люди на площадке старались не смотреть друг на друга. Их лица, казалось, еще более осунулись и потемнели. Саид поднял взгляд на Бако и увидел детские глаза, полные слез. Парнишка, не стесняясь, всхлипнул и уронил голову на грудь Саида.
— Эх, были бы на той стороне — сел бы! — огорченно сказал Саид. — Да как туда переберешься?
Близился вечер. Восьмерка гляциологов во главе с Олимом продолжала путь. Пурга не утихала.
Восьмерка держалась плотной цепочкой. Неожиданно шедший последним Уктам ускорил шаг и стал обгонять спутников. Он приблизился к Олиму и тихо, вполголоса, спросил:
— Ты действительно считаешь, что подвижка произошла из-за эксперимента? Этого никто никогда доказать не сможет! Зачем нам самим головы в петли совать? Ведь наука до сих пор не знает, почему ледники начинают двигаться…
Олим пристально посмотрел на Уктама, глухо сказал:
— Я успел снять перфоленту. Теперь она у меня не только в кармане, но и вот здесь… — Он коснулся рукой головы и упавшим голосом добавил — Мы виноваты…
— Да-а, влипли!
Некоторое время они шагали молча, потом Уктам, будто спохватившись, спросил:
— Ты уверен, что мы не сбились
— Километра через три последний перевал, начнется спуск в долину… Шесть-семь часов ходу. Подбодри ребят.
Уктам оглянулся и увидел, что последней, поотстав, идет Ширин.
— Попридержи… Ширин выбилась из сил…
— Нельзя. Еще хуже будет, — ответил Олим, но все-таки сбавил шаг.
Уктам остановился, поджидая Ширин. Она благодарно улыбнулась ему.
К ночи в райцентре Сарбанд собралась срочно созданная чрезвычайная комиссия. Заседала она в небольшой комнатушке при радиостанции, за простым обеденным столом радистки. Ближе всех к столу расположились четверо: председатель комиссии, седоглавый мужчина со значком депутата Верховного Совета СССР, молодой генерал, секретарь райкома партии, начальник гидрометеорологической службы республики.
— Направление движения остальных восьми сотрудников экспедиции установить не удалось… — заканчивая доклад, сообщил Сангин. — Очень плохая видимость.
— На завтра обещают такую же погоду, — добавила Малика. — И все-таки мы рискнем вылететь двумя экипажами…
— Товарищ Максимов, доложите обстановку в зоне накопления воды, — повернулся председатель комиссии к своему соседу.
— Насколько нам удалось выяснить, накопление идет очень интенсивно. Сами понимаете — начался пик паводков. Но… — Максимов сделал многозначительную паузу. — Это нам на руку! Чем скорее уровень воды достигнет пятидесяти метров, тем раньше начнется естественная фильтрация под плотиной. Уровень воды стабилизируется, и угроза дальнейшего накопления будет снята.
— Когда это по-вашему, Петр Александрович, произойдет?
— Суток через трос… В крайнем случае, четверо, — последовал уверенный ответ.
— Товарищ Касымов, — председатель комиссии снова повернулся к Сангину, — я не совсем понял причину преждевременной подвижки Белого Дракона. Ведь по вашим прогнозам, это должно было произойти через одиннадцать лет.
Сангин встал, помолчав, ответил:
— Наукой зафиксировано немало случаев преждевременных подвижек. Все вероятные причины пока точно не известны…
— А не могли ли повлиять на состояние ледника ваши эксперименты?
— Не думаю. У нас разработан четкий режим работ, люди там опытные. — Он опустился на место.
— Мне кажется, — сказал председатель комиссии, — в обстановке мы разобрались не полностью. Многое еще неясно. Ни сама причина поведения ледника, ни судьба людей… Завтра вам, — он посмотрел в сторону Малики, — будут приданы еще два экипажа. Необходимо осмотреть и северные склоны хребта. Будьте осторожны… А пограничники помогут вам с земли. Поможете, товарищ генерал? — Генерал утвердительно кивнул головой. Председатель комиссии прошелся по комнатке. — Людям на «козырьке» нужно, забросить продовольствие. Как только утихнет ветер, высадим воздушный десант и снимем людей. Каждые тридцать минут прошу докладывать мне об уровне воды… Товарищ Почаев, — обратился он к секретарю райкома партии, — сколько селений может оказаться в зоне затопления через трое суток?