Белый феникс

Максим:

Я сидел в гостиной с сестрой. Мы наблюдали за закатом солнца, мысли вяло текли в голове. Улыбнулся, вспомнив, как спустя много лет нашёл потерянную сестру. А дальше события закружились вокруг меня: переход в другой мир, обретение крылатой сущности и пришедшая спустя время ответственность. Да, быть хранителем целой расы тяжело, но интересно и не я один несу это бремя. Лин и ее муж, Рагнар, так же несут эту ответственность на своих плечах.

Послышался детский смех,

и мимо нас пробежали два ураганчика. Мои племянники оба унаследовали от матери вторую ипостась феникса и вот эти непоседы вдруг решили, что огненными птицами играть веселее. Они обратились, и снова куда-то хотели улететь, но в этот момент открылся портал. Мы с Айлин повскакивали со своих кресел и напряжённо ждали, кто же выйдет из портала.

Сначала показалась рука, потом замаячила знакомая макушка, я прищурился. Сколько лет ждал шанса надавать ему хорошенечко. Вот взъерошенный, как воробей, друг предстал перед нами, осмотрелся и, улыбнувшись, начал тараторить:

– Так всем привет. Макс даже не думай, ведь у хранителей миров отличная защита. Айлин, я украду твоего брата на некоторое время, – и не слушая ничьих возражений, утащил в портал.

Максим:

Хмурясь, грозно поглядывал на своего друга. Он зачем-то притащил меня на землю. Сейчас мы молча сидели в нашем любимом баре. Осмотрелся. Тут ничего не изменилось: все те же столики, дартс на левой стенке, кирпичные не обклеенные и не крашеные ничем стены, легкая музыка ненавязчиво лилась из колонок. Поморщился, слух у меня обострился после обретения второй сущности, так что сейчас для меня эта мелодия была чуть раздражающей. Федька, заметив мою гримасу, хлопнул по плечу и подмигнул. Звуки чуть притихли, и я смог расслабиться.

– Спасибо, – благодарно произнес, кинув на него взгляд.

– Пустяк, друг, – пожав плечами, легко произнес Федор.

Это были наши первые слова за все время. Никто не хотел поднимать по-настоящему серьезные темы для разговора. Заметив, что бармен налил с сомнением Феде уже пятый бокал виски, я ухмыльнулся. Федька мог пить и не пьянеть очень долго, подозреваю это как-то связано с тем, что он был хранителем миров. Я же пил только безалкогольные напитки. Смысл пить, если знал, что захмелеть не выйдет: огонь, что жил во мне, не даст мне этого. Просто выжжет все, что вредит организму.

Но вот друг кивнул мне, встал и рассчитавшись с барменом пошёл на выход. Я тоже встал и тут понял что платить нечем. Не монетами же серебреными или золотыми расплачиваться. Что делать не знал, друг обернулся у входа и крикнул.

– Максим, ну где тебя носит, без тебя ведь уйду! Я за нас заплатил, так что тащи свой зад сюда, – выйдя из ступора, быстро подошёл к другу и, как в годы учебы, взял его голову в захват, начав трепать волосы, приговаривая, – Вот тебе, вот тебе вредная поганка, – друг сначала попытался вырваться, а потом рассмеялся. Выпустив его из захвата, тоже захохотал. Мы переглянулись. Федор кивнул на дверь, я согласно мотнул головой и мы покинули бар.

Прошло так много времени с тех пор, как я покинул Землю, но ничего в родном городе не изменилось. Москва так и осталась той же шумной, тут и там видно проходящих туристов, в общем город не

сильно изменился. Нет, изменения конечно были: какие-то магазины поменялись на другие, где-то что-то начали строить, только все это не существенные изменения.

Федор вздохнул и пошёл в сторону парка. Я пожал плечами и молча последовал за ним. Найдя свободную лавку, сели. Уставившись в небо, задумался. Вроде так много было вопросов к Федьке, а теперь всё вылетело из головы. Вот так всегда бывает в самый ответственный момент мозги отказываются работать.

– Макс, я не стану извиняться за свои поступки, – проговорил друг серьезно, вздохнул и потер лицо руками. – Как хранитель мира, я оплошал: позволил твой матери и сестре попасть в ту ситуацию, но она не была прописана в их судьбе. Как итог мне пришлось переигрывать события, так как это было возможно в тот момент. И единственное о чем жалею, что не смог спасти вашу мать, – он говорил устало, да и от былого веселого парня ничего не осталось.

– Друг, я тебя не виню. Да и Лин с папой тоже обиды на тебя не держат, – перебил его. Мне не нравилось то, как он сейчас выглядел. Федька во времена нашей учёбы и работы на земле всегда был шебутным и веселым: душа компании, а я был его противоположностью: хмурый, холодный и не особо общительный. Как мы ладили никто понять не мог.

– Вы может и не вините, но от этого мне не легче, – признался друг, а у меня зачесались кулаки. Не сдержавшись, вскочил и не сильно ударил его по лицу. И похоже это помогло, поскольку он сверкнул глазами и тоже поднялся.

– Ну что, очухался? – подняв бровь, насмешливо спросил. Друг заморгал, а потом громко рассмеялся. Я тоже начал хохотать.

– Ой не могу, Макс, ты наверное единственный, кто может врезать мне и остаться живым, – сквозь смех произнес Федя, утирая выступившие от смеха слезы. Меня же ни чуть не напрягли его слова. Зная характер друга, мог сказать: дать задачи он мог, но вот кого-то убить нет.

– Естественно, ведь друг я у тебя такой один, –весело произношу и подмигиваю ему.

– Но, но, глазки строй девушкам, а мне не надо, – шутливо произнес Федор. Я снова засмеялся.

– Друг, с тобой вообще говорить можно? – отсмеявшись, поинтересовался у него. Федя загадочно улыбнулся и пожал плечами.

Дальше мы, подшучивая друг над другом, гуляли по парку и просто обсуждали все подряд. Выйдя из парка, пошли в сторону квартиры Феди. Нашу, как оказалось, давно продали родственники. Расстроился, что все альбомы и памятные вещи теперь скорее всего утеряны, но друг заговорщицки подмигнул. Уже в его квартире я обнаружил две больших коробки, с разрешения друга заглянул в них и впал в шок. Там были наши альбомы с фотографиями и все памятные вещи. Посмотрел на Федю.

– К вам в квартиру заглянул вор и вынес то, что ему приглянулось. Родственники, кстати, даже не расстроились из-за потери данных вещей, – спокойно произнес друг, проходя на кухню.

– Спасибо! – крикнул я.

Мы уже вот минут пять сидели и пили. Нет, не чай, как кто-то мог подумать, а травяной сбор. Теперь я мог понять сестру и ее мужа, которые не смогли не то что есть земную еду, но и пить привычный нам чай. Вот что значит испоганить свой мир. Вздохнул и вспомнил, как удивился, увидев, ставший привычным мне отвар в руках Феди. Тот пояснил тогда: