Белый крейсер

Эльтеррус Иар

На память пришел адмирал Мировин, и Лестаков гадливо скривился. Продажная шкура! Виллу на тропическом острове недавно выстроил. За какие шиши? Известно за какие… У всех берет и всем дающим зад лижет. Сколько раз по его наводке торговые караваны получали координаты военных коридоров… Сколько раз новейшее вооружение продавалось на сторону… А часто военным кораблям еще и приходилось сопровождать увозящие оружие корабли контрабандистов — это вместо того, чтобы взять их за шкирку и хорошенько потрясти. И окружил себя Мировин такой же швалью, какой являлся сам. Если бы не адмирал Шемич, то эта сволочь окончательно развалила бы флот.

Внимание

вице-адмирала привлек какой-то лязг. Он обернулся. В командную рубку один за другим входили вооруженные ручными плазмерами офицеры. Никого, старше майора, среди них не было.

— Что вам угодно? — высокомерно поинтересовался он.

— Вы арестованы, господин вице-адмирал, — заявил вышедший вперед офицер с капитанскими погонами. Кажется, он служил первым навигатор-наводчиком четвертого орудийного комплекса.

— В этом нет необходимости, — усмехнулся Лестаков. Он принял решение. — Я как раз собирался связываться с Его величеством, чтобы сообщить о капитуляции системы ПКО.

Офицеры удивленно и одновременно обрадованно переглянулись. "Старика" на флоте уважали, и необходимость его ареста им не слишком нравилась.

— Так вы нашей стороне, господин вице-адмирал? — не выдержал какой-то лейтенант.

— Не на вашей, — недовольно проворчал Лестаков, поправляя белоснежный воротничек кителя. — Я служу родине, Федерация она там или Империя. И буду рад, если Его величество сумеет навести в стране порядок. Сами знаете, что сейчас внизу творится.

— Мы рады, господин вице-адмирал! — вытянулся пытавшийся арестовать его капитан и спрятал оружие в кобуру.

"Что ж, пусть будет император… — подумал Лестаков, проводив взглядом покинувших рубку офицеров. — Поглядим, стоит он чего-то или нет".

* * *

То же самое происходило по всему флоту. Правда, не везде мятежникам так везло — в коридорах и рубках многих линкоров, крейсеров и эсминцев вспыхнули перестрелки. И не на каждом монархистам сопутствовала удача — примерно через полчаса больше двадцати кораблей сорвались с места, быстро набрали скорость и нырнули в гиперпространство. Их капитаны, кое-как справившись с мятежом на борту, поняли, что им сейчас не победить: Росс явно сдавался на милость самозваного императора, правительство ничего не предпринимало. Вот капитаны и решили уйти туда, где еще царила демократия — на Гонхас. А если точнее, в Окрайну, занимающую две трети этой планеты. Правительство "сознательных" охотно предоставит убежище офицерам, привевшим с собой боевые корабли. Беглецов никто не преследовал — не до них.

Экипажи остальных кораблей радостно приветствовали приближающийся Белый Крейсер. Наконец-то свершилось то, чего они столько ждали. Немногие оставшиеся среди монархистов скептики предпочитали помалкивать, чтобы тут же не схлопотать от товарищей по шее, а сами размышляли о том, что император, конечно, дело хорошее, вот только каков он? Человек чести или обычный проходимец, пробравшийся каким-то чудом на Белый Крейсер? Откуда, демон раздери, взялся этот Алесий Коршун и кто он вообще такой? Почему именно он стал императором и чего от него ждать? Вопросов было множество, а вот ответов на них не было. Похоже, эти ответы сможет дать только сама жизнь…

В Сант-Владибурге на бывшей дворцовой площади собрались десятки тысяч человек, жаждая увидеть прибытие его величества. От самого дворца, конечно, осталась всего одна башня,

но площадь-то все равно была дворцовой. Полиция даже не пыталась навести порядок — полицейское начальство лихорадочно прятало следы своих неблаговидных делишек, а рядовые полицейские и младшие офицеры растерянно ждали развития событий. Все вокруг необратимо менялось, и чего ждать от этих изменений никто не знал. Хотелось надеяться, что все будет хорошо, но за долгие годы псевдодемократии люди разучились верить в лучшее, привыкнув, что им никто и никогда не поможет, что выживать нужно самим и каждый сам за себя. Они пошли за монархистами только потому, что жить по-прежнему стало невозможно. И многие это понимали. А многие не понимали, они просто слишком ненавидели власть имущих и надеялись, что император воздаст им по заслугам.

До выхода Белого Крейсера на орбиту Росса осталось немногим более часа.

* * *

— Оставьте нас с господином президентом наедине, генерал, — повернулся к Тарковичу император. — Позже мы поговорим все вместе, а пока мне нужно составить обо всем происходящем собственное мнение.

— Как пожелаете, Ваше величество, — явно обиделся тот и вышел.

— Садитесь, — Алексей указал Славичу на кресло напротив и сел сам. — Сигару, виски?

— Благодарю, я не курю, — отказался президент, тоже садясь. — А спиртное… Стоит ли?

— Пожалуй, нет, — согласился император. — О делах лучше говорить на трезвую голову.

Он внимательно изучал Славича, хоть и понимал, что ничего не поймет по внешнему виду. Политики всегда умели скрывать свои чувства, в любом из миров. Выглядит господин президент благородно, ничего не скажешь. Но что он представляет из себя? Увы, трудно судить об этом, покуда пуда соли вместе не съешь.

— Ваше величество, — нарушил молчание Славич, — я прибыл, чтобы сдать вам страну и предложить свою помощь. Как я говорил, я не сторонник монархии, но сейчас иного выхода не вижу.

— Господин президент, — пристально посмотрел на него Алексей. — Да какая разница — монархия или демократия? Главное, чтобы людям жилось хорошо, чтобы они могли гордиться своей страной. Чтобы им было чем гордиться! Возможно, я кажусь вам слишком наивным и слишком молодым, но я приложу к вышесказанному все свои силы. Я не желал этой ноши, я никогда даже помыслить не мог, что на меня свалится такая ответственность. Но она свалилась. А значит, я обязан сделать все, что смогу.

— Я вас очень хорошо понимаю… — грустно улыбнулся Славич. — Когда-то и я был таким же наивным, верил, что смогу что-то изменить в окружающем мире… Как видите, власти я со временем добился, но изменить ничего так и не смог. Нет-нет, я не собираюсь убеждать вас, что делать что-либо бесполезно! Может, и нет — у меня все-таки не было ваших возможностей и вашей легитимности. Хочу только предупредить, что среда будет очень сильно сопротивляться любым изменениям.

— Знаю, — вздохнул император. — И тут надо учитывать вопрос цены. Стоят ли те или иные изменения уплаченной за них цены. Насилием и страхом можно многого добиться, но только на короткий срок, к сожалению. Поэтому насилие я буду применять в самом крайнем случае. Знаете, я жил в стране, где все достигалось именно насилием… Ничего приятного, скажу вам. И мне совершенно не хочется заводить в Россе такие же порядки, как на моей родине. Хотя кое-что оттуда позаимствовать все же придется.