Белый мусор
Шрифт:
Вскоре внизу не было ничего кроме волн Океан-моря. Изредка мелькал рыбачий катер или промысловый дирижабль. Но чем дальше уходили на юг, тем пустыннее становились воды.
Я достала из вещмешка обломки ординатёр-табло:
— Давай заучивать координаты.
Цифр было много. Мы несколько раз проэкзаменовали друг друга. Убедившись, что не путаем цифры, я бросила обломки артефакта в воду:
— Теперь секрет расположения клада неизвестной важности хранится только в наших головах. Считай, что мы получили абсолютную защиту.
Глава 65.
По моим расчётам, в территориальные воды Австралии мы войдём через тридцать часов. Есть много времени, чтоб дождаться, когда австралийцы обнаружат нас и посадят на своей территории.
— Если только не собьют раньше, — ворчал Дель Фин. Он не верил в мою затею, но перечить не смел.
Всё произошло гораздо быстрее. Наутро следующего дня локатор показал быстро приближающееся воздушное судно. Точка мигала на экране лишь несколько секунд.
— Правый борт, — закричал Дель Фин.
К эликоптеру приблизился австралийский авион. Локатор при этом молчал, будто никого рядом нет. Я стала спешно передавать на всех частотах сообщение:
— У нас важная информация для австралийского правительства. О бункере в Бретань Нуво. Мы готовы к переговорам. Повторяю…
Авион зашёл спереди и стал медленно забирать носом вверх, как бы притормаживая днищем о воздух. Я правильно истолковала сигнал и остановила движение эликоптера. Две машины зависли над водой. От винтов нашей «трёхсотки» расходились волны и брызги. Двигатель авиона австров не тольк не создавал каких-то потоков воздуха, но даже не видно было, что он работает.
Дель Фин отодвинул дверь и заорал в свой громкоговоритель:
— Народ великой Австралии! Мы пришли с миром!
Несмотря на утренний холод, он сдёрнул с себя верхнюю одежду, полагая, что так продемонстрирует мирные намерения, что не прячет никакого оружия.
— Хватит обнажаться по каждому поводу, — приказала я, — и выключи свою шарманку. Не слышно радио.
По рации синтезированный голос с неправильными интонациями и ударениями приказал:
— Следуйте за нами.
Австралиец развернулся и неожиданно полетел не на юг, в сторону Австралии, а на восток.
Через несколько часов лёта стал виден австралийский корабль. У него был такой же зализанный, лишённый деталей силуэт, что и у авиона. В отличие от ханаатских и имперских кораблей, австралиец был низкий, незаметный, как диск. У него отсутствовали башни, мачты, артиллерийские установки или антенны. При этом локатор «трёхсотки» снова не обнаружил каких-либо целей. Скромно молчал, будто вокруг пустота на много километров, хотя над кораблём висели ещё два авиона, а третий обходил корабль на большом радиусе, патрулируя воды.
Дель Фин удивился:
— Даже во время австро-ханаатского конфликта они не подходили к материку так близко.
Авион-проводник зашёл на посадку, приземлился на площадку по левому борту судна и снова поднялся. Я поняла, что нам демонстрируют порядок действий. В точности выполнила указания. Посадила «трёхсотку» на ровную поверхность без каких-либо опознавательных знаков. Выключила двигатель.
Впервые за эти часы услышали шелест воды за бортом.
— Никто никогда не видел внешность ни одного австралийца, — зашептал Дель Фин. — Говорят, они не люди вовсе. Говорят, что они общаются с помощью психических сигналов, потому что ртов у них нет, а глаза, как у рыб, по бокам головы.
— Да… я тоже что-то такое читала.
— Это случилось из-за целых веков генетических мутаций, — продолжал Дель Фин. — Австралийцы пытались себя генетически модифицировать, чтоб выжить во время Большой Беды. Хотели повысить у себя сопротивляемость радиации и вырастить жабры, чтоб дышать под водой, когда их накроет Океан-море.
— Хм.
— Об этом рассказывал учёный на радио.
— Но ведь ни одного австралийца не удалось взять в плен. Откуда он знает?
— Ха, это народу рассказывают, что не взяли. На самом деле в лаборатории Имперского Института Инноваций содержали с десяток австралийцев…
Я облегчённо выдохнула:
— Чушь. Я жила там после рождения. Обычная лаборатория, хоть и секретная.
Я и Дель Фин перебрались к двери и отвели её в сторону.
— Сейчас и узнаем, — сказала я.
К эликоптеру приблизились несколько австралийцев. На них были скафандры, полностью закрывающие лицо. Я недоумевала, зачем. Ведь они не в Неудоби сейчас. Неужели под скафандрами действительно рыбы какие-то?
В центре группы австралийцев выделялся начальник — на скафандре по плечам у него шли две синие полосы, тогда как у остальных одна коричневая. Значит, так отличаются рядовые, решила я.
Солдаты заняли позиции слева и справа от двери, наставив на нас оружие. Их короткие автоматы обладали такими же зализанными формами, как и вся военная техника. Синеполосый подошёл к эликоптеру. Механический голос, исходящий от его шлема, приказал:
— Выход. Каждый один.
— Чё? — спросил Дель Фин. Ближайший из солдат схватил его за плечо и выволок наружу.
Я вышла сама. Синеполосый задержал на мне невидимый взгляд. В ответ смотрела на его шлем. Он был даже не стеклянный. Будто сплошное пластиковое ведро на голове.
Синеполосый произнёс тем же синтезированным голосом с неправильными ударениями:
— Ты говоришь про информации. Дай сейчас.
— Всё тут, — я постучала себя пальцем по виску: — Давайте, обсудим условия обмена.
Синеполосый рассмеялся нормальным человеческим смехом и снова перешёл на синтезатор:
— Ты наглая.
Повернулся к солдатам и приказал что-то на незнакомом языке.
Коричневые подтолкнули меня и Дель Фина автоматами, приглашая отойти от эликоптера. Над ним завис австралийский авион. Опустил тросы, на концах которых болтались шайбы, похожие на присоски. Солдаты закрепили шайбы на корпусе «трёхсотки». Авион взлетел, поднимая винтокрылого любимчика Руди в воздух. Отлетел подальше от корабля и опустил в воду. Втянул пустые верёвки обратно.