Белый ниндзя
Шрифт:
Самого Икузы пока еще не было в ресторане, но невысокий плотный человек уже сидел за столиком с хозяйским видом. Он потягивал мартини и просматривал свежие газеты.
Барахольщик его не знал в лицо, но это было неважно. Он чувствовал себя на седьмом небе, потому что обожал риск. Он жил ради риска и чувствовал себя благодаря этому самым независимым человеком в строго иерархическом японском обществе, где все связаны друг с другом узами ответственности.
Поручение Тандзана Нанги скомпрометировать Икузу не очень обеспокоило его. Наоборот, он с восторгом взялся
Когда они расстались с Нанги, он потратил следующие сорок пять минут на то, чтобы проверить и перепроверить безопасность ближайшей квадратной мили жилого массива. Лишь убедившись, что за ним не было слежки, он отправился искать Хана Кавадо.
Хан Кавадо был одним из самых надежных членов его «команды», как он любил их величать. Этого молодого человека он еще и любил. Его Барахольщик хотел попросить проследить, чтобы ничего не случилось с Жюстиной Линнер.
Хана Кавадо он нашел в баре «У мамочки», где тот составлял отчет по делу Кавабаны.
— Хочу подобрать ключик к этому малому, — сказал Барахольщик, имея в виду Кузунду Икузу. — Вернее сказать, не ключик, а фомку или даже лом. Двери Икузы-сан можно открыть, только сорвав их с петель.
— Проникновение со взломом — опасное дело, — заметил Хан Кавадо. — Но иначе не выйдет. Говорят, Икуза не доверяет даже собственной матери. Представляешь? Он покачал головой.
Барахольщик смотрел на свиток, приколотый над баром. Рукой каллиграфа на нем было выведено: ОБЛАКА, БЕСПЛОТНЫЕ СКИТАЛЬЦЫ, РАСТАЮТ В НЕБЕ.
Хан Кавадо потер рукою лицо.
— Что тебе известно о личности Икузы?
— Банк моего компьютера предназначен для фактов, а не для психологии, — ответил Барахольщик. — Он мне говорит, что Икуза полон всяческих достоинств и вроде неуязвим: запугать его невозможно. Но мне не нужно заглядывать в компьютер, чтобы сказать о нем следующее: это молодой и заносчивый человек, помешанный на власти. Вот в чем его Ахиллесова пята.
И вот теперь, через неделю после того разговора. Барахольщик сидел в этом китайском ресторане, поджидая появления Икузы.
Как только Икуза появился в дверях, человек за соседним столиком сложил газеты, засунул их в кейс из крокодиловой кожи. Встал.
Двое больших людей тепло приветствовали друг друга, и Барахольщик был, так сказать, косвенным образом представлен Кену Ороши, президенту «Накано Индастриз».
— Ороши-сан, — говорил Икуза, усаживаясь. — Как поживает Ваша жена? Как дети?
— Прекрасно, Икуза-сан, — отвечал Ороши. — Шлют Вам привет.
Для глаз Барахольщика не прошел незамеченным тот факт, что Ороши поклонился чуточку ниже, чем Икуза. Обычай требовал противоположного: Икуза, будучи двадцатью годами младше, должен был поклониться ниже, свидетельствуя свое уважение. Видать, власть «Нами» сильнее власти традиции.
Сначала они поговорили о гольфе — мании японских деловых людей. Кен Ороши выложил более четырех миллионов долларов, чтобы вступить в гольф-клуб, — не говоря уже о ежемесячных
Пока разговор шел о пустяках. Барахольщик позволил себе отвлечься и побродить взглядом по залу. В основном за столиками сидели серьезного вида бизнесмены да туристы: американцы с негнущимися шеями и упитанные, краснорожие немцы.
Взгляд Барахольщика на секунду задержался на молоденькой девушке — скорее сказать, девочке. Хотя она была одета по последней моде, ее личико без малейших морщинок говорило о том, что ей нет и двадцати.
Ее место было рядом со столиком Икузы. Кен Ороши сидел к ней спиной, а вот сам хозяин — лицом. И однажды Барахольщик с удивлением заметил, что девушка и Икуза обменялись взглядами. На лице девушки появилось что-то вроде легкой улыбки, и она сразу же показалась Барахольщику гораздо старше, чем он подумал вначале. Лицо Икузы выражало лишь вежливый интерес к собеседнику, Кену Ороши, но глаза его слегка блеснули, — и этого было достаточно, чтобы Барахольщик решил получше присмотреться к девушке.
На ней был черно-белый жакет стиля болеро, надетый поверх черной блузки, черная кожаная юбка и широкий золотой пояс. На ножках золотые туфельки. Густые блестящие волосы, маленький алый ротик. В общем, лицо, которое покажется в лучшем случае простеньким, если стереть макияж. Но глаза, как отметил Барахольщик, были необычайно живыми и умными. Барахольщик посчитал этот факт более важным, чем то, как она одета и накрашена.
Когда подали рыбу и моллюсков под названием «морское ухо», обильно политых восхитительно пахнущим соусом, Икуза перевел разговор с гольфа на более интересную тему.
— Мне кажется, я мог бы подсказать вам один выход из ваших финансовых затруднений...
— Это, надеюсь, не повлечет за собой обнародование наших проблем? — спросил Ороши. — Мы делаем все возможное, чтобы скрыть их.
— Мы оба заинтересованы в этом, — заверил его Икуза, осторожно извлекая изо рта тонкую рыбью кость. — Этот план даст вам возможность выйти на новейшую технологию производства микропроцессоров.
— Какую? — засмеялся Кен Ороши. — Уж не «Сфинкса» ли?
— Вот именно, — ответил Кузунда Икуза. — «Сфинкс Т-ПРАМ».
Кен Ороши положил свои палочки. — Вы хотите сказать, что «Нами» получила право собственности на производство «Сфинксов»?
— Не совсем так, — ответил Икуза, подкладывая себе еще изрядный кусок рыбы. — Тандзан Нанги думает о том, чтобы слить малое предприятие, собирающееся выпускать «Сфинксы», с каким-нибудь концерном, имеющим соответствующее оборудование и персонал. В разговоре всплыло ваше имя как возможного партнера. Я сказал, что «Нами» возражать не будет.
— Но Нанги-сан не единственный владелец «Сфинкса». Технология принадлежит «Томкин Индастриз», где заправляет Николас Линнер. Как насчет него? Сомневаюсь, что он согласится со слиянием.