Белый рыцарь
Шрифт:
Как бы в ответ на эту реплику, герцогиня снова громко заговорила:
— Леди Реннингтон, вы ведь говорили мне той ночью, у нас на балу, что ваш внук Чарльз настоящий поэт? Мне было бы приятно прочитать что-нибудь из того, что он написал. Я большая поклонница поэзии. Интересно, от кого он унаследовал талант? Может быть, от вас?
— О нет, ваша светлость, я никогда не была сильна в стихотворчестве, а вот лорд Реннингтон когда-то слагал замечательные строфы. Но так много времени прошло с тех пор, как он последний раз что-либо писал, что я уже почти забыла об этом.
— Ну, не принижай своих заслуг, дорогая. Когда мы были моложе, ты
Графиня посмотрела на своего мужа — впервые за весь вечер. Искра давно забытой нежности пролетела между ними, и, кажется, в комнате вокруг них даже потеплело.
Леди Тальбот присоединилась к разговору:
— Знаете, лорд Тальбот тоже когда-то был настоящим художником. Он посылал мне свои рисунки с Пиренейского полуострова.
— Я был молодым глупцом, тоскующим по дому, — сказал её муж, явно смущённый столь деликатным предметом обсуждения.
— Письма, которые ты писал, не могли не внушить любовь. Вот потому-то я и вышла за тебя замуж, Генри.
И вскоре все принялись сличать свои воспоминания о былых временах и ушедшей нежности. Поразительно. Упомянув всего лишь одну незначительную подробность — хвастовство бабушки своим внуком — Катриона каким-то образом напомнила всем этим людям о том, что впервые привлекло их друг к другу. С этого момента разговоры уже не умолкали.
А потом, после ужина, все вернулись в гостиную, чтобы поиграть в карты. Грейс выиграла две партии. Её хорошо обучила Нонни, которая в своё время была подлинной картёжницей. Затем Элеанор порадовала слушателей игрой на флейте под аккомпанемент Грейс на фортепиано. Дар Элеанор был просто изумителен. Грейс никогда прежде не слышала, чтобы на флейте играли с таким чувством и выразительностью. И тем более леди. Женщин традиционно допускали только к арфе или к фортепьяно.
Было уже далеко за полночь, когда хозяева распрощались с гостями у дверей. Несмотря на неловкое начало, приём обернулся успехом.
Расставаясь с Катрионой, Грейс сжала её в объятиях:
— Не знаю, как благодарить вас за помощь сегодня вечером. Страшно представить, каким провалом всё могло бы закончиться, если бы не вы.
— Ерунда, Грейс, вы себя недооцениваете. Именно вы сделали этот вечер таким приятным для всех. Просто кое-кому нужно было открыть глаза на это, вот и всё.
Грейс посмотрела, как они идут к своему экипажу, а затем повернулась к последнему гостю. Дворецкий Форбс только что помог старому герцогу надеть пальто. Кристиан, как заметила Грейс, исчез.
— Благодарю, что пришли, ваша светлость, — сказала она, когда герцог потянулся к её руке. — Надеюсь, визит был приятным.
— Только потому, что мне удалось увидеть, как прав я оказался в отношении вас с самого начала. На первых порах я был немного груб с вами, но так я и задумал. Однажды вы станете прекрасной герцогиней.
Грейс улыбнулась герцогу, а тот наклонился вперёд и прошептал:
— И всё же, маленький совет, девочка моя. Не тратьте времени, пытаясь заделать трещину, если не знаете, насколько она глубока. Кое-что уже никогда не исправить.
Коротко ударив тростью об пол, герцог накрыл голову шляпой и шаркающей походкой двинулся к ожидающей его карете.
Когда экипаж тронулся, Грейс закрыла дверь и повернулась. Она вздрогнула, заметив, что позади неё в дверях своего кабинета, прислонившись к притолоке, со скрещенными на груди руками и выражением лица мрачным и опасным, стоит Кристиан.
— Браво, миледи, — с ядовитым
С этими словами он развернулся и решительно закрыл за собой дверь. Через мгновенье послышался беспощадный звук запираемого замка.
Глава 17
Грейс взглянула на прячущиеся в ночных тенях маленькие серебряные часики на её прикроватном столике. Единственный лунный луч, пробившийся через окно, высветил стрелки на крохотном эмалированном циферблате: уже три. Миновал ещё один час. Всего через пару часов наступит рассвет, а Кристиан до сих пор не пришёл в свою постель.
Грейс нарочно открыла дверь между их комнатами, желая услышать, когда он появится. Чтобы не пропустить его приход, она даже решила сидеть в кресле, развёрнутом в сторону комнаты Кристиана. Им необходимо поговорить. Сегодня вечером она рассердила его тем, что пригласила на ужин лорда Херрика и герцога. Грейс знала, что после резких слов, брошенных ей Кристианом в вестибюле нынче вечером, она не сможет спокойно заснуть, пока не поговорит с ним, не объяснит свои мотивы, какими бы неблагоразумными они не казались.
Хотя прошло уже намного больше месяца, и Грейс не раз пыталась разгадать причины мрачности Кристиана, сейчас она понимала его не лучше, чем в то первое утро, когда встретила перед началом венчания у алтаря церкви в Литл Бидлингтоне. Они были мужем и женой, однако Кристиан старался всячески избегать её. Почему? Может, он осуждал её, считал не подготовленной к роли жены? Грейс старалась делать то, что, по её мнению должна делать маркиза. Она следила за тем, что носит, куда ходит, с кем видится. Несмотря на совершаемые иногда ошибки, Грейс чувствовала, что в целом у неё получается неплохо, поскольку, хоть Кристиан и мало обращал на неё внимания, но бывали редкие моменты, когда он приходил к ней и заключал её в объятия, осыпая поцелуями, и эти объятия и поцелуи сводили её с ума, вызывая в ней бурю чувств гораздо более глубоких, чем она могла когда-либо в себе предположить. Однако затем, в те мгновенья, когда они могли быть так близки, Кристиан всякий раз вдруг резко отстранялся, и потом она его по нескольку дней не видела. Снова и снова Грейс пыталась понять, почему он так ведёт себя, но, казалось, всегда всё сводилось к одному и тому же вопросу: что есть в ней такого, что заставляет его неизменно отворачиваться от неё?
Пришло время получить ответы, и поскольку Кристиан и не пытался прийти к ней, значит, ей просто придётся отправиться к нему самой. Грейс набросила халат, затянув его поясом на талии, задула свечу и устремилась к двери.
В коридоре рядом с её комнатой было тихо и темно, двери спален леди Френсис и Элеанор давно закрыты на ночь. Когда высокие напольные часы в коридоре пробили четверть, Грейс при тусклом свете, проникающем через окна в коридоре, неслышными шагами потихоньку добралась до лестницы. Ступив на нижнюю ступеньку, она увидела слабый дрожащий свет от камина, пробивающийся из-под двери кабинета Кристиана. Прежде, чем войти, Грейс помедлила, уставившись на дверь и обдумывая, что она ему скажет. Он, наверное, в гневе и станет противиться её попыткам поговорить, но, сказала себе Грейс, она должна проявить твёрдость. Дальше так продолжаться не может.