Белый волчонок
Шрифт:
Все, что у меня есть, это запас силы, сильное молодое тело и немного удачи. Не самый худший расклад. Начнем охоту на оленей. Пусть мне представляется на ней быть охотником, но кто тут олень, увы, очевидно.
Но сейчас, главное, увести его подальше. От Володи и вообще невинных людей. Уж не знаю, откуда у меня такой обостренный приступ гуманизма.
Стараюсь выбирать переулки и дворы, где меньше шансов встретить кого-либо. Час пусть и поздний, но случайные жертвы возможны. Слабый след поиска удерживает мою цель,
Прилетает мне через пять минут бешеной гонки. Легкие уже начинают гореть, я чуть замедляюсь и надо мной взрывается крошками бетона лепное украшение фасада.
С другой стороны улицы раздается испуганный вскрик и чья-то невысокая тень шмыгает во двор. В доме загорается несколько окон.
— Не убежишь! — летит мне в спину злобное обещание.
— Не догонишь! — огрызаюсь, отплевываясь от каменной крошки.
Разозлил я Панаевского знатно, раз ему наплевать на нападение прямо посреди жилого квартала. Уворачиваюсь, влетаю плечом в столб, отталкиваюсь от него и снова ускоряюсь.
— Убьюююю! — окончательно звереет психопат.
Разозлить его до крайности — первая часть моего плана. Вторая… В общем, подумать об этом на бегу у меня не получается.
Долго я такой темп не выдержу, но до цели дыхалки должно хватить. Да и топот за спиной меня бодрит. Начинаю бежать зигзагами, как заяц. Еще и подпрыгиваю, гнусно хихикая, чувствуя спиной поток силы.
Погоня вызывает странную эйфорию, придавая сил. Скачу как безумец, уходя из под ударов. И слышу вслед поток ругательств и оскорблений. На бегу сложно сконцентрироваться и обозленный Панаевский бьет наугад.
Автомобиль в нескольких метрах впереди взрывается, снося меня лавиной жара и оторванной дверью. Меня оглушает, трясу головой, прогоняя звон в ушах и эта секунда стоит мне попадания.
Вызываю Белый доспех и прикрываюсь куском искореженного металла, словно щитом. Безопасник стоит вдалеке, сосредоточившись на мне. Становится темно так, что я не вижу даже ярко полыхающей машины.
Сила давит, бьется о доспех, отзываясь тупой болью.
— Я мог подарить тебе быструю смерть, — рычит из тьмы. — Но за то, что ты заставил меня гоняться за собой, ты будешь долго страдать.
— Я, пожалуй, откажусь, — отвечаю, стиснув зубы от напряжения.
— Что? — не слышит он меня.
— Говорю, иди к демонам с таким предложением! — ору, окружая доспех силой, пытаясь оттолкнуть тьму.
— Я разорву твое сердце, гаденыш! И хоть ты заслуживаешь мести Неб-Херу, но не будешь допущен даже до суда богов, чтобы тебя сожрала Амат!
Ох, как же ты не вовремя… Меня пронзает насквозь, словно втыкают меч прямо в живот и прокручивают, наматывая кишки. Имя бога сбивает концентрацию, истощая защиту. Доспех начинает продавливаться внутрь, сминаясь.
Хтонь, как они их разучивают? Тоже с такой побочкой? Я уже не рад,
— Да чтобы тебя самого сожрала Амат! — от души желаю я ему, судорожно пытаясь восстановить дополнительный защитный слой.
— Не смей богохульствовать! — голос звучит совсем рядом.
Наваливается духота. Иссушенный воздух раздражает глотку, в нос ударяет запах затхлости. И сердце сжимается от ощущения скребущихся когтей.
Где-то там, в непроглядном вихре, рычит гепард, все ближе и ближе. Проклятая зверушка приближается ко мне.
Нет, так дело не пойдет. Пока буду защищаться, он подберется вплотную и додавит. Оставляю только доспех, и набросившаяся тьма тут же выбивает воздух из легких.
Сжимаю в руке амулет Володи, чуть отпускает. Отбрасываю свой импровизированный щит и встаю на ноги.
Выдаю злорадную усмешку на его удивленный взгляд. И бью чистой силой, вычерпывая запас наполовину.
Любуюсь на его полет по красивой высокой дуге недолго. Так просто его не прибить, но должно отвлечь на время. Мне хотя бы на пару секунд форы.
Срываюсь в бег, спотыкаюсь и падаю от неожиданной резкой боли в ноге. Матерюсь, поднимаюсь и скачу дальше хромым зайцем. Граница стройки в промзоне уже близко, белеет забором в сотне метров впереди.
Новый удар сумрачной силой догоняет прямо перед забором. Пока я оцениваю его высоту, рядом пробивает огромную дыру, ощерившуюся обломанной арматурой.
— Спасибо! — кричу я, даже не оборачиваясь, и лезу в проем.
Еще часть забора стирается из реальности, вырванная вместе с куском земли. Мимо со свистом что-то пролетает, но я уже бегу к ближайшему строению.
— Стоять! — доносится до меня приказ.
— Нет! — зачем-то откликаюсь и ночь наполняется потоком ругани.
Территория, местами освещенная яркими пятнами света прожекторов, огромна. Десяток зданий, недостроенными махинами торчащих под разными углами друг к другу.
Котлованы, груды стройматериалов, горы песка, канализационные канавы и оборудование — идеальная пересеченная местность.
— Я все тут сравняю с землей! — не успокаивается безопасник. — Вместе с тобой!
— Попади сначала! — провоцирую я его, прячась за углом невзрачного домика.
Бытовка, или просто какой-то склад, укрывает меня ненадолго. Угол разносит и мне прилетает камнем в живот. Согнувшись, короткими перебежками, скрываюсь за другим сооружением.
Игра в прятки изматывает. Я задыхаюсь от бега, еле успевая находить следующее укрытие, которые Панаевский методично разносит одно за другим.
Отрываюсь и забираюсь на второй этаж небольшого здания. Внешних стен нет, но меня скрывает не пойми откуда взявшееся тут дерево. Позади густые заросли, сбоку глубокая яма. И сюда не достает свет прожекторов.