Белый волчонок

Кас Маркус

Я морщусь, силясь вспомнить полное имя и должность Панаевского.

— Ммм, Глеб Панаевский, куратор по вопросам посвященных, — я озираюсь в поисках его тела, но нигде не нахожу.

Боги, надеюсь он не сам ушел. Но, судя по деланному удивлению на лице Василия, его все-таки нашли и уже успели унести.

— И вы это видели своими глазами? — немного тише спрашивает он.

— Видел глазами, слышал ушами и на своей шкуре испытал.

— И ваши поде… ммм, друзья это подтвердят?

Ох, не нравится мне, куда он

ведет. Но хоть не закатывает глаза, делая вид, что такое невозможно в принципе. Видимо, кладбище тварей — очень убедительный довод. Их уже растащили по видовым кучкам и накрыли брезентом, пока меня лечили.

Его выдержке я вообще поражаюсь. Словно сотня низших в центре города — обычный понедельник.

— Конечно. Как и то, что господин куратор сильно перешел границы полномочий, пытаясь убить княжича великого рода, — ну хоть раз то можно воспользоваться положением.

Меня осеняет и вызываю из памяти образ брата. Но связаться без амулета не получается, трачу на попытку жалкие крохи силы. Опять я пустой, два раза за одни сутки, как бы это не стало традицией.

— Убить, вот как? — не устает изображать изумление дознаватель. — И это тоже…

— И это тоже подтвердят. Вы меня извините, но мне нужно связаться с семьей и попасть в храм Хака.

— Конечно, конечно, — Самойлов участливо берет меня под руку. — Мы только показания ваши запишем. Быстренько, в отделении, туда и обратно. А потом отвезем, куда вам угодно.

Я ему не верю, но выбора у меня нет. Прорываться через оцепление и убегать? В чем меня могут обвинить? Даже Панаевского не мы убили. Сам не понимаю, что я видел. Но кто-то, давший ему такую силу, похоже, его и прибил.

Поэтому просто молча позволяю меня довести до невзрачной машины и отвезти в отделение. Едем мы недолго, через центральный проспект, к зданию по соседству с императорским дворцом.

Провожаю взглядом встречную вереницу автомобилей. Скоро на той улочке будет не протолкнуться…

***

Допрос длится длится демоны знает сколько времени. Сначала меня просто усаживают за стол в комнате без окон, и надолго оставляют одного. Я просто пялюсь в бледно-зеленую стену. В голове полная пустота, глаза слипаются.

Затем является мужчина лет пятидесяти, представляется следователем по особо важным, Никанором Пантелеевым-младшим. Его синий костюм и белая рубашка в идеальном состоянии. И только след на щеке выдает, что подняли его из кровати буквально только что.

Я повторяю ему свою историю три раза. Без подробностей о моих проблемах с памятью и особых знакомствах. Следователь выслушивает меня равнодушно, кивая со скучающим видом.

Выслушивает и опять задает те же вопросы. От его монотонного голоса я начинаю закипать.

— Так что произошло на Свечном переулке у домов семнадцать, шестнадцать и девятнадцать?

Меня так и подмывает надавать ему по щекам.

Уж слишком спокоен после того, что случилось у них под самым носом. Демоны в столице! За несколько тысяч километров от места их прорывов.

А этот сидит с безразличной рожей и бубнит. Даже бровью не повел от услышанного.

— Что с моими друзьями? — я решаю переключиться на то, что меня больше всего волнует.

Друзья… Слово само слетает с губ, отдается приятным чувством в груди. Да, после такого — либо становятся друзьями, либо мертвыми героями.

— Сейчас это неважно, сейчас…

— Что с моими друзьями? — повторяю и сверлю взглядом.

Пантелеев недовольно поджимает губы, но не отступает. Я тоже. После шестого повторения вопроса одним и тем же тоном, он наконец вздыхает и сообщает:

— С ними все в порядке. Всем оказана медицинская помощь и они тоже дают показания. Теперь вернемся к моему вопросу?

— Я уже ответил. И не один раз. Сколько еще раз нужно?

— Сколько понадобится, — спокойно отвечает Никанор, — Выдвинутые вами обвинения очень серьезны. А некоторые вещи, о которых вы рассказываете, и вовсе невозможны.

— Что, например? Я, по вашему, придумал трупы низших? Их видели своими глазами десятки людей.

— Мои коллеги тоже отчитаются о том, что видели и не видели, — он делает ударение на последние слова.

Ну уж нет, если он намекает на то, что о демонах стоит молчать… Такое скрыть не получится. Я только открываю рот, чтобы об этом сказать, но тут раздается настойчивый стук в дверь.

Следователь смотрит на часы, хмурится, поднимается и впускает в комнату мужчину в военной форме. Тот мрачно осматривает меня с ног до головы, неодобрительно мотает головой:

— Его императорское величество приказывает младшему княжичу Белаторскому явиться на допрос.

Глава 28

Не такой аудиенции у императора я бы пожелал. Пока меня ведут длинными коридорами, задумываюсь я крепко. Благо провожатый молчит, продолжая неодобрительно покачивать головой.

Ну уж извините, после бурной ночи с демонами, не успел приодеться в парадный мундир. Или что там положено на такой встрече? Лучше бы сначала в баньку отвели. Да чарку налили… Тьфу, опять ерунда в голову лезет.

С Александром Разумовским, нашим императором, шутить мне не стоит. Ничего плохого я о нем не слышал, но о власти такое и не говорят первому встречному. В моем мире таких разговорчивых сразу под землю отправляли. Доотправлялись правда, и эти кроты там свое правительство устроили…

А вот что слышал о правители империи, меня сильно беспокоит. Первое — он умеет чувствовать ложь. Второе — не просто ложь, а как раз таки нехорошее отношение к монарху и империи в целом. Третье — Панаевский, как и все безопасники, лично был одобрен и проверен.