Бенкендорф
Шрифт:
Казачьи отряды рассыпались по стране, быстротой перемещения и неожиданностью появления создавая видимость действия крупных сил. Они научились побеждать даже флот: отряд майора Марклая занял крепость Гельдер и блокировал побережье у места стоянки французской эскадры, после чего был заключён договор о взаимном нейтралитете: адмирал Вергюэль (голландец на наполеоновской службе) пообещал не предпринимать никаких враждебных действий, если его матросам будет позволено сходить на берег для закупки продовольствия. Это перемирие позволило начать переброску и высадку английских войск, тем более что 26 ноября русские вошли в Гаагу и Роттердам.
А 27 ноября после непродолжительного боя пала Бреда — по мнению Бенкендорфа, «одна из самых сильных крепостей и ключ Голландии». Ключ от этого «ключа», с характерной свастикой в бородке, хранится теперь в Москве, в Историческом музее. К югу от Бреды передовые отряды казаков вышли на дорогу к Антверпену — туда, где теперь пролегает граница с Бельгией.
К Воронцову полетело послание: «Любезнейший друг! Диктую тебе это письмо, лёжа в постели; вокруг меня крепостные стены Бреды, огромные рвы с водой, куртины, демилюны, равелины… Я скучаю без тебя, и у меня почти нет возможности совершать глупости и не получать твоего одобрения, которое мне дороже всего». Бенкендорф жалел, что у него недостаёт пехоты для немедленного марша на Антверпен, который Наполеон считал «пистолетом, направленным в сердце Англии». Он приостановил наступление, ограничившись рассылкой во все стороны «летучих» кавалерийских отрядов, которые заставили капитулировать мелкие гарнизоны Брабанта на границе с нынешней Бельгией.
Голландия была свободна. Но надолго ли? Из Франции в Антверпен уже пришли не просто войска, а самые боеспособные части, в том числе гвардия — вначале «молодая», а следом и «ворчуны» — одна из двух дивизий «старой» гвардии. Министр Кларк выполнил своё обещание. К тому времени нерешительный Молитор был смещён, а оборону Франции с северо-востока возглавил легендарный генерал эпохи революционных войн и знаменитый математик Лазар Карно. Этот убеждённый республиканец, поднявшийся до политических вершин при Директории и побывавший в 1800 году военным министром, не принял наполеоновской империи и решился на внутреннюю эмиграцию, полностью переключившись на занятия математикой. Однако в конце 1813 года, когда война пришла к границам Франции и вновь зазвучал лозунг «Отечество в опасности!», Карно «надел сапоги 93-го года», вернулся на военную службу и возглавил оборону Антверпена. Он не стал дожидаться, когда его атакуют, и сам двинул 18-тысячный корпус, в том числе гвардию, на север. Целью его была крепость Бреда.
Бенкендорф узнал об этом от перехваченного казаками парижского курьера. Авангард генерала Сталя получил приказ отходить, но как можно медленнее, а казаки полковника Чеченского были отправлены тревожить неприятельские колонны с фланга. Это позволяло выиграть несколько дней для подготовки к обороне. В инженерном отношении крепость Бреда была великолепна, но она совершенно не имела ни запасов, ни артиллерии на случай осады.
Вновь выручили голландцы. Они перебросили по воде тяжёлую артиллерию и порох, захваченные недавно в укреплённых фортах, прислали артиллерийских офицеров. Французы уже начинали перекрывать водное сообщение Бреды. Только решительная атака башкирской кавалерии, причём меньшими силами, позволила выиграть тот час, за который через один из каналов прошли к Бреде корабли с артиллерией. Однако орудия ещё надо было выгрузить и установить, а французы начали атаку на Бреду с ходу: готовиться к «правильному штурму» им было некогда.
Расчёт Карно был математически точным — его войска цолучили несколько дней для развития успеха. Англичане не могли закончить высадку из-за встречного ветра и неблагоприятной зимней погоды, и их ещё можно было сбросить обратно в море. Бюлову также требовалось некоторое время, чтобы восстановить взаимодействие с Бенкендорфом: его сильно задерживали льды на реках и «пятая стихия» — грязь на дорогах.
Однако атака с ходу не удалась. Восемь русских конных орудий и пехота отразили наскок французских войск, хотя в их составе были и наполеоновская «молодая» гвардия, и гвардейские конные егеря.
Противник придвинул свои батареи поближе к городу и начал систематический обстрел. Его очень удивило то, что русские не отвечали. Озадаченный таким поведением командующий французским отрядом даже послал парламентёра с требованием сдаться. Однако сдаваться никто не собирался. Все силы защитников города были брошены на скорейшую установку крепостной артиллерии: кто-то готовил платформы, кто-то ставил орудия на лафеты, проверял пушки, подбирал подходящие по калибру ядра, заряжал орудия. Наконец, на предложение сдаться последовал ответ — в виде мощного и неожиданного залпа из сорока орудий.
И французы отложили штурм. Они занялись окружением крепости, установлением контроля над коммуникациями, систематическим обстрелом укреплений и города. Несколько ночных пожаров напугали было жителей, но огонь был усi мирён, и паники не случилось.
К началу следующего дня внутри крепостных стен Бреды был собран интернациональный гарнизон. Помимо русских войск в него входили прусские партизаны майора Коломба (того, который в 1814 году возьмет в плен наполеоновского i уланского капитана Фаддея Булгарина), свежесформированный батальон голландской Национальной гвардии и даже отряд из нескольких сотен англичан, когда-то попавших в плен в Испании и освобождённых во время одного из рейдов. По воспоминаниям майора Коломба, защита Бреды напоминала вавилонское столпотворение: голландцы, русские, пруссаки, англичане усердно помогали друг другу, но не могли друг друга понять46.
У французов по-прежнему оставалось заметное численное преимущество, поэтому 9 декабря начался новый штурм. Бенкендорф не стал ждать, пока противник проверит прочность Турнгутских ворот, и организовал вылазку через другие ворота — Антверпенские. Особенно хорошо проявили себя молодые голландцы из батальона Национальной гвардии: они шли в бой без страха, с радостными возгласами. Бенкендорф был восхищён их храбростью, а неприятель счёл за лучшее прекратить штурм и отступить. Вечером и ночью возобновился артиллерийский обстрел. Пришли неутешительные новости: англичане всё ещё не могли закончить высадку, пруссакам Бюлова мешал переправляться ледоход. Но приi ход помощи с обеих сторон был делом времени; оставалось буквально «день простоять да ночь продержаться». Понимали это и французы. 10-го числа, во второй половине дня, они предприняли решительный общий штурм, атаковав Бреду с трёх направлений. Для увеличения числа защитников на стеi нах Бенкендорф приказал спешиться гусарам Павлоградского полка. А когда наступил вечер, его гусары и казаки, подкреплённые четырьмя конными орудиями, осуществили ещё одну крупную вылазку, уже из других ворот, неожиданно легко опрокинув неприятеля — настолько легко, что Бенкендорф приказал прекратить преследование, опасаясь подвоха: сколько раз его казаки таким привычным способом замани-, вали доверчивого противника в засаду! Но позже выяснилось, | что одновременно с вылазкой отряда Бенкендорфа в тыл французам ударили казаки, пришедшие с востока, откуда неприятель опасался появления пруссаков. В этом была доля везения: французские командиры не поверили в совпадение, (и штурм был прекращён. Когда окончательно стемнело, Бенкендорф приказал разложить побольше бивачных огней, чтобы поддержать заблуждение противника насчёт подхода прусских войск Бюлова. Но начали поступать удручающие известия о том, что у кавалерии кончался фураж, а у жителей города — продовольствие.
Всю ночь с передовых позиций доносили о шуме в лагере противника, а когда утро окутало окрестности города туманом, Бенкендорф приказал ради безопасности выдвинуть патрули поближе к неприятелю. Вскоре он получил донесение: придвинуться не удалось — французы… снялись и ушли назад, к Антверпену. И тут с востока подошли пруссаки, а с запада — англичане.
Голландия была освобождена окончательно. 12 декабря, в день рождения Его Величества императора Александра Павловича, священник Тульского пехотного полка отец Михаил Мацкевич отслужил благодарственный молебен прямо на стенах Бреды. Присутствовавшие на литургии голландские и прусские союзники вместе с русскими преклоняли колена.
Вскоре Бенкендорф держал в руках новый пакет от Винцингероде с приказом сдать «участок фронта» англичанам, пруссакам и голландцам и идти на соединение с главными силами. Готовилась переправа через Рейн для общего вступления союзных войск во Францию — начала завершающей военной кампании. В двадцатых числах декабря Бенкендорф передал Бреду на попечение союзников, а сам, изобразив активность на подступах к Брабанту, ушёл назад, на соединение с главными силами. «Весьма он тогда рассердил индейского петуха Винцингероде», — вспоминал год спустя М. С. Воронцов47. Винцингероде был очень недоволен чрезмерной предприимчивостью Бенкендорфа вопреки начальственным распоряжениям. Может быть, он даже ревновал, однако строго наказать победителя не мог — слишком очевидным и громким был успех подчинённого. Бенкендорфу стали одна за другой приходить награды за Голландию. Прусский король по представлению Бюлова прислал орден Красного орла высшей степени; командующий армией, шведский наследный принц Бернадот, — орден Меча высшей степени, а Вильгельм Оранский — шпагу с надписью «За Амстердам и Бреду». Наконец, лично император Александр отправил ему орден Святого Владимира 2-й степени.