Бенвенуто Челлини
Шрифт:
Интриги, склоки и суды
У короля в любимцах ходил Бенвенуто, а госпожа Тамп решила приблизить к себе другого художника. Собственно, его и искать было не надо, он давно был под рукой. Речь идет о Франческо Приматиччо (1504–1570), итальянском живописце из Болоньи, ученике Джулио Романо. Он приехал во Францию по приглашению короля в 1531 году и работал в Фонтенбло, расписывая и украшая лепниной большую галерею дворца. Позднее, в 1544 году, он вместе с художником Россо расписывал приемную Карла V, за что был награжден Франциском I званием камергера и сделан аббатом монастыря Святого Мартена де Трой. А пока Тамп добилась согласия короля, чтобы фонтаном в Фонтенбло занимался не Бенвенуто, а Приматиччо.
Дживелегов пишет, ссылаясь на выводы французского ученого и исследователя Димье: «…самый важный результат
В этих словах своя правда, но все не так просто, как пишет господин Димье. Конечно, Бенвенуто позвали как ювелира, и, потрясенный благожелательностью короля, он от щедрости душевной дал волю своей фантазии. Ему хотелось все попробовать, тем более что он видел воочию, как «эти французы» отстали от итальянцев во многих видах искусства. Дома Бенвенуто не занимался монументальной скульптурой, но он видел, как это делают в Италии, и здесь под крылом короля у него появилась возможность испытать свои силы, тем более если он был заранее уверен в успехе. Он забыл о двенадцати светильниках, он их сделает, непременно, но «потом», когда для работы будет в достатке серебра. Солонку он сделал, вазы сделал, он все успеет, беда только, что его все время отвлекали от работы.
С получением дарственной на маленького Неля Бенвенуто утвердился в роли хозяина, но не всегда это можно было осуществить на деле. Замок был огромен, и там испокон веков жили люди, которые и не собирались оттуда уезжать. Были там маленькие комнаты на первом этаже, часть из них занимал печатник вместе со своей семьей, обслугой и печатным станком. Жил там также мастер по изготовлению пороха, которого Бенвенуто называл «селитряный мастер».
Бенвенуто был богат, кроме того, он был гостеприимным хозяином. В замке находилось много друзей, которые жили там не неделями, но месяцами, а иногда и годами. Многие из них были люди известными, и упоминание о них в «Жизни…» важно для истории. «… должен был я вспомнить, — пишет Бенвенуто, — о приобретенной дружбе самого даровитого, самого сердечного и самого обходительного честного человека, которого я когда-либо знавал на свете». Речь идет о Гвидо Гвиди — флорентийце, враче и ученом. Бенвенуто позвал его к себе погостить, потом определил ему отдельное жилье в замке, и они благополучно прожили бок о бок несколько лет. Кстати, обитавший в доме печатник, его звали Пьер Готье, или Галтериус, напечатал в 1544 году Гвидо Гвиди — медицинский перевод с комментариями трудов Гиппократа, Галена и Орибасия.
Несколько месяцев в замке прожил также епископ Пармский, монсеньор де Росси, тот самый, который сидел рядом с Бенвенуто в замке Святого Ангела и кормил его «своими хлебами», когда ювелира задумали отравить. Бенвенуто нашел Росси в гостинице и тут же предложил ему удобное жилье. Однажды и писатель Луиджи Аламанни с сыновьями жил несколько месяцев под крышей Бенвенуто. И все эти люди жили со слугами, лошадьми, а ведь и сам Бенвенуто имел целый штат мастеров. Тесно, что и говорить, понадобились и маленькие комнаты на первом этаже, но прежде надо было избавиться от печатника и пороховщика.
Выгонять людей из обжитого помещения, даже если все законно, очень трудно и в наше время, и в эпоху Высокого Возрождения. Печатника Бенвенуто выселял долго и трудно, но хотя бы не склочно, с пороховщиком дело обстояло сложнее. У него был великий защитник, вернее, защитница, и кто вы думаете? Она, прекрасная мадам Тамп. Бенвенуто не знал об этом, поэтому был очень удивлен необыкновенной наглости мастера селитряных дел. Он откровенно хамил, но было негде разместить немецких мастеров, и новоиспеченный хозяин замка решил идти до конца.
— Все, я устал ждать. Даю вам на выезд три дня сроку, — сказал Бенвенуто.
— Через три года я начну об этом думать, — насмешливо ответил «этот скот».
«Не на такого напал!» — говорят на Руси, через три дня Бенвенуто явился с оружием в руках и с помощью своей команды вынес пороховщика и весь его скарб на улицу. Подогрела Бенвенуто беспечно брошенная «скотом» фраза: мол, «он не знает ни за одним итальянцем такой смелой силы, которая бы у него сдвинула с места хотя бы одну петлю». Пороховщик, безмерно напуганный, собрал свое добро и тут же побежал жаловаться госпоже Тамп. Он расписал ей «целый ад», в котором он был смирной овцой, а Бенвенуто врагом рода человеческого, бандитом и вором. Дело дошло до короля. Тот рассердился, по наущению фаворитки хотел сделать относительно Бенвенуто «плохие распоряжения», но ювелира, как всегда, защитили умная Маргарита Ангулемская и дофин Генрих. Этим двум госпожа Тамп тоже не раз чинила неприятности, и они не верили в ее объективность, а потому «всю историю обратили в смех». Тамп попробовала возражать, но король сказал:
— Бенвенуто поступил правильно. Вся эта сволочь только мешала ему работать.
Но этим дело не кончилось. По наущению госпожи Тамп пороховщик подал на Бенвенуто в суд, заявив, что при выселении ювелир украл многое из его имущества. И началась тяжба. Великая вещь — тяжба! Она может длиться годами, особенно выгодно ее заводить с иностранцами, здесь больше надежды на успех.
Я все думаю, отчего Бенвенуто, имея богатство, свой замок и благосклонность короля все-таки уехал из Франции. Были объективные причины, скажу о них потом, но, скорее всего, они были не главными. Французский суд, интриги фаворитки и общее недоброжелательство при дворе — вот что его доконало. Тяжбы можно было продать за хорошие деньги. Свидетелей тоже нанимали за плату. Французов Бенвенуто часто называет нормандцами, и в каждой фразе чувствуется недоверие и пренебрежение к этим людям. Купившие тяжбу нанимают четырех или шестерых свидетелей, ответчик, то есть Бенвенуто, тоже должен найти своих свидетелей. Защищать его в суд пошла бы вся мастерская, но его об этом никто не предупредил. В результате он получил «приговор против себя». Бенвенуто был в суде несчетное количество раз, получал «отрицательный» приговор и тут же шел его опротестовывать. Разговор велся уже не с самим судьей, толстым и жирным, «истинный облик Плутона», а с поверенными и стряпчими.
Понимая, что справедливости во Франции не найти, Бенвенуто решил прибегнуть к своему проверенному способу. «Я всегда любил хорошее оружие», — пишет он. На этот раз был выбран большой кортик. «Первый, с кого я начал, был тот, главный, который затеял со мной неправую тяжбу». Главная мысль — только бы не убить, он бил по ногам. Обидчик остался жив, но ходить не мог. Также он поступил и с другими сутяжниками. Что тут правда, а что вымысел — судить читателю.
Как говорится, что написано пером, не вырубишь топором, но не могу обойтись без того, чтобы не добавить несколько слов господина Димье. Он утверждает, что в описаниях Бенвенуто судейских дел много выдумки. Если сопоставить «Жизнь…» с документами городского архива времен Франциска I, то выяснится, что защищал Бенвенуто свои права не столько шпагой, сколько многочисленными прошениями. Ну и что, писал прошения, все во Франции их пишут, такой у них порядок, но тяжбу он окончил своим способом.
Монтень пишет: «Наши французские законы по своей неупорядочности и нечеткости весьма содействуют произволу и коррупции у тех, кто их применяет. Сформулированы они так темно и неопределенно, что это некоторым образом даже оправдывает и неподчинение им, и все неправильности в их истолковании, применении и соблюдении». Третий том «Опытов» Монтень опубликовал в 1588 году, Бенвенуто не мог его прочитать, а жаль. Эти умные слова наверняка послужили бы ему утешением.
Общаясь с французским судом, Бенвенуто приобрел и опыт, и верных людей. Вот еще один случай «с подселением», который случился много позднее двух описанных. В замке маленький Нель имелся жедепом — так называли зал для игры в мяч. Бенвенуто сдавал этот зал и имел неплохие деньги. Госпожа Тамп решила наложить на этот зал свою хорошенькую лапку. При дворе появился известный Жан Леру, «перегонщик», как его называет Бенвенуто, а иными словами — специалист по косметике. Леру готовил благовонные воды — предтечу духов и некие чудодейственные «перегоны, натягивающие кожу», я так понимаю, убирающие морщины. Тамп представила Леру королю, косметолог ему понравился. С жильем в Париже, как и теперь, были трудности, поэтому госпожа Тамп попросила короля, чтобы его поселили у Бенвенуто, то есть в жедепоме, при нем были комнаты, а в них все равно никто не живет. Настроение у короля было благодушным, и он согласился.