Бер и Берегиня
Шрифт:
Повисает молчание. Такое, что его можно черпать ложкой. Вижу, как моя Булочка напрягается, через секунду выдыхает и говорит:
— Если с отцом моего ребенка, Анатолий, что-нибудь случится, то вы проклянете тот день, когда мы встретились. — я не могу узнать ее. Даже когда мы ругались буквально полчаса назад, когда она орала на меня и швырялась посудой, мне не было страшно. А сейчас от ее этих тихих, но таких громких слов, у меня побежали мурашки по загривку и волосы на руках встали дыбом. Похожая реакция была и у босса. Он отставил чашку с чаем и немного нервно оглянулся на меня.
— А вот
— Кирилл, мне нужны будут мои вещи. Не явлюсь же я к бабушке с дедом с пустыми руками. — я лишь киваю в ответ и иду собирать ее вещи, оставляя их наедине совершенно не беспокоясь о том, что мой босс причинит ей какие-либо неудобства. Тут, скорее, она его размажет по стенке. Кто же ты, Булочка?
Родные мои, простите за долгое молчание. Работа+больничный. теперь все в порядке, проды будут выходить регулярно, с периодичностью раз в два дня.
21.1 Кирилл Коновалов.
Я не знаю, как Вуковичу удалось уговорить свою рыжую фурию, но утром они были у нас. Ехали до точки отправки молча. Дочка Алисы спала, уютно устроившись на руках у капитана, Алиса сосредоточенно смотрела перед собой, а Варвара молчала. Еще со вчерашнего дня она не проронила не слова. Впервые за все время мы спали по отдельности. Варя закрылась в комнате, а я всю ночь подпирал спиной ее дверь. Бер ревел внутри и бесновался, просясь к ней, но я его не отпустил. Не за чем накалять обстановку еще сильнее. Ставший чувствительным слух улавливал тихие всхлипы, сердце рвалось на части, но я так и не вошел к ней.
Дедушка и бабушка не были удивлены нашему появлению. Я их предупредил накануне, чем вызвал прилив активности у своих стариков. Дед, услышав, что завтра в доме появится ребенок, тут же кинулся в сарай, чтобы соорудить качели, бабушка же метнулась на кухню, чтобы шикарно встретить гостей.
Переход через Навь девчонки капитана почти не заметили. Опять-таки потом, что Ольга спала, а Алиса крепко держала своего мужчину за руку. Шок от происходящего выдавали только неестественная бледность Алисы и ее мелко подрагивающие губы. Варвара же невозмутимо стояла рядом со мной. Казалось, что после вчерашнего вечера мы стали чужими друг другу. Но нет, это защитная реакция. Она не прикасалась ко мне почти сутки, и из-за этого хотелось колотиться головой о любую твердую поверхность. Но надо держать себя в руках. Пусть перебесится, успокоится, и, может, наконец-то поймет, что все это сделано для ее же блага. Для ее, и нашего ребенка. Я не могу ими рисковать. Они — все, что есть в этих мирах. Центр моей вселенной
— Тут красиво, — впервые за все утро, произнесла Алиса, разглядывая дом моих стариков. Я хмыкнул. Дед успел поставить новую дверь.
Посмотреть было на что. Дом, больше похожий на двухэтажный терем всегда вызывал ощущение сказки. Особенно теперь, когда наступала зима.
— Спасибо. — ответил я ей, поднимаясь по высокому крыльцу и гулко стукнув в дверь.
Нас встретили, как самых дорогих гостей на свете. Милошева фурия была, как мне кажется, в некотором шоке. Ольга была тут же затискана моими стариками, а мы с сербом пошли относить вещи
— Поругались? — спросил капитан наверху.
Я лишь махнул рукой в ответ. Капитан хмыкнул, но вопросов больше не задавал.
Бабушка постаралась на славу. Стол ломился от обилия простой, но такой сытной и вкусной еды. И щи, и блины с медом и вареньем, и картошечка из печки, мясо запеченное, соленья-варенья, молоко в трехлитровых банках.
Я есть отказался. Варя сидела рядом с бабушкой мрачнее грозовой тучи. Ба же удостоила меня хмурым взглядом и упрямо поджатыми губами. Хмыкнул. Хваленая женская солидарность.
Выышел на крыльцо и закурил, закрыв глаза. Как же тяжело.
На плечо опустилась тяжелая дедова ладонь.
— Что, малец, дала просраться тебе твоя зазноба? — пророкотал над ухом добродушно, усаживаясь рядом. — Ну ничего, помиритесь. Женщины, они отходчивые.
— Чувствую себя последним мудаком, дед. — устало отвечаю я, глубоко затягиваясь. — Но это же для ее блага.
— Дык кто же спорит-то, Кирилл. Ты и есть мудак. Только ей нужно время, чтобы смириться с тем, что вы не всегда будете рядом друг с другом. Я тебе еще раз говорю, внук. Как только разберетесь со всем в своем городе, уходи со службы, живите тут.
— Возможно, так и будет. — отвечаю неопределенно и продолжаю, — Дед, я могу быть спокоен за девчонок Милоша?
Тут же прилетает ощутимый подзатыльник такой силы, что сигарета падает из рук.
— Ты чего это, сучонок, хочешь сказать, что в моем доме кто-нибудь обидит ребенка?! — взревел дед, подскакивая на ноги, словно на пружинах- Совсем ополоумел в своем городе! Не бывать такому, чтоб кто-то тронул моих гостей! Будут тут столько, сколько пожелают.
Потом мгновенно успокаивается
— Сам знаешь, что бабушка не угомонится, пока их не откормит. Малыха настолько худенькая, что только одни глаза и видно. Не ребенок, а тростиночка. Того гляди сквозняком унесет. Хотя и мама у нее тоже такая же. Не кормит он их, что ли?
Я прекрасно знал, что ни девчонкам Милоша, что ни Варе в доме моих родителей ничего не угрожает. Но я должен был это услышать от них самих. И успокоился. Хоть тут одной заботой меньше.
— А ты перед тем, как уйти, зайди к своей, да помиритесь. — продолжает дед, — Не дело это уходить, оставив обиды за спиной. Она у тебя дама с огоньком, может дел наворотить. А уж с бабушкой я сам как-нибудь разберусь. — оказывается, от внимательного взгляда моего предка не ускользнул этот жест с поджатыми губами жены.
— Ты это, внук, не сиди сиднем, пусти бера пока побегать. — дед вдруг внимательно посмотрел мне в глаза. — Я даже отсюда чувствую, как он бесится. Да и тебе самому не помешает проветрится. А то того гляди на своих бросишься. Уж больно харя у тебя зверская.
Не обращая внимания на мороз, скидываю одежду и, обернувшись, со всех лап мчу вглубь леса. Тут знаком каждый кустик, каждый бугорок. Я тут вырос и излазил все вдоль и поперек. Лапы несли все дальше и дальше в чащу, подальше от поселка. Тут никого не напугаешь медведем, ведь поселение-то основано берами, хоть и живут тут человек 5 людей, но они привыкли уже, за столько-то лет. Однако, хотелось побыть одному. Очистить мысли.