Берег черного дерева и слоновой кости(изд.1989)
Шрифт:
— Скажи Момту-Момани, что водяной смерч разразился в верхних землях, откуда течет река, и что мы едва успеем укрыться в лесу, чтобы избежать наводнения.
Как только Лаеннек услыхал эти слова, он сразу понял всю важность предостережений и, бросившись в шалаш, разбудил своих товарищей.
— Проворнее, друзья, проворнее, — кричал он, — будет наводнение!
Гиллуа и Барте тотчас были на ногах и по приказанию Лаеннека захватили всю провизию, какую могли унести.
— В лес! — скомандовал Лаеннек отрывисто…
Ночь кончалась, и свет, сначала тусклый, но усиливавшийся с быстротой, обычной в южных широтах, дал возможность беглецам пуститься в путь. Они инстинктивно обернулись и приметили, что вода Конго уже залила шалаш, который они оставили пять минут тому назад.
В эту минуту Лаеннек вскрикнул с отчаянием:
— Наша пирога, наше единственное спасение…
Лодка, о которой они забыли в своей поспешности и которую, впрочем, все равно не успели бы унести, неслась по волнам, как древесный ствол, уносимый течением.
Храбрый Йомби, видя уныние, вдруг овладевшее теми, кто сохранил ему жизнь, бросил наземь свою ношу и, крикнув, чтобы продолжали бежать, кинулся в ревущие волны реки за лодкой… Ни приказания, ни просьбы не могли заставить его вернуться.
Пятеро беглецов поспешно достигли рубежа леса, который хотя отстоял только на полтораста метров от реки, но находился на таком возвышении, что вода не могла достигнуть его.
Очутившись в безопасности, они жадно устремили глаза на Конго, в эту минуту походившее на разъярившееся море, и приметили вдали человеческую фигуру, державшуюся за что-то темное и боровшуюся с волнами.
Это был Йомби с пирогой.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
БОЛОТА КОНГО И БАНКОРЫ
1. Постройка пироги. — Прогулка
по девственному лесу
Через два дня после рокового события на закате солнца Лаеннек и его товарищи сидели около огня, который были принуждены разводить каждый вечер, и держали совет, что предпринять в том скверном положении, в которое их поставила потеря лодки.
Река Конго вернулась в свое русло, и необходимо было на что-нибудь решиться.
— У нас есть только два способа выпутаться из затруднения, — продолжал Лаеннек. — Или спуститься до негритянской деревни в Банкоре, несмотря на затруднения, или выстроить новую пирогу.
— А по-вашему, Лаеннек, — спросил Барте, — какой способ удобнее?
— Я остаюсь при том же мнении, что для европейцев, не привыкших к местному климату, путешествие по суше и болотам среди хищных зверей совершенно невозможно.
— Вы думаете, что нам надо построить лодку?
— Думаю, но и здесь есть затруднение, которое мы едва ли преодолеем.
— Какое?
— У нас нет никаких инструментов, кроме топора для обрезывания ветвей, а мы должны срубить и выдолбить дерево достаточно большое, чтобы вместить всех нас. Мы не можем это сделать быстрее пятнадцати или двадцати дней.
— Мы будем работать попеременно…
— Да. Но слабый инструмент может сломаться, и тогда мы будем принуждены вернуться к первому плану…
— Слушай! — перебил негр. — Кунье сумеет отомстить злым духам, укравшим нашу пирогу. Он построит плот, и Момту-Самбу может спуститься на нем по реке со своими друзьями.
Едва негр произнес эти слова, как послышался шелест в кустах; Уале, спокойно спавший у ног своего хозяина, приподнялся, ворча, а путешественники схватили оружие… Но им не пришлось пустить его в дело, потому что громкий голос закричал среди зарослей:
— Друг! Друг!
В ту же минуту негр высокого роста показался в кругу света, отбрасываемого костром.
— Йомби!— воскликнул Кунье, вне себя от радости.
— Йомби!— повторили путешественники, увидев фана, которого все считали умершим.
Негр в двух словах рассказал историю своего спасения.
Принужденный после нескольких часов борьбы бросить лодку и думать о собственной безопасности, он доплыл до ветвей громадного баньяна, торчавших из воды и давших ему верное убежище до тех пор, пока река войдет в свое русло. Как только он мог пуститься в путь, он направился к месту стоянки, полагая, что оно еще не брошено белыми.
Узнав о затруднениях путешественников, негр объявил, что берется построить в неделю, с единственным имеющимся инструментом, большую и прочную пирогу, которая вполне заменит потерянную.
Это положило конец колебаниям. Было условлено, что с завтрашнего же дня с рассвета отправятся в лес выбрать подходящее дерево.
Радость надежды и молодость взяли свое, и восходящее солнце застало путешественников в лесу; оба негра и Лаеннек осматривали деревья, Буана собирала корни и плоды, а Гиллуа, по своему обыкновению, читал курс ботаники Барте, который со своей стороны находил каждую минуту способ применять познания своего друга к географии.
— Большая часть растений тропической Африки, особенно в Конго, — говорил своему другу бывший воспитанник Центральной школы, — встречается также в Бразилии. Это объясняли колонизацией португальцев, распространившейся на обе страны. Но я не думаю, чтобы этого было достаточно для полного объяснения сходства, наблюдаемого в флоре обеих стран. Смит, ботаник знаменитой экспедиции Такки, который задолго до нас безуспешно пытался проникнуть в центр этой живописной, но опасной страны, привез с берегов Конго более шестисот видов растений, из которых двести пятьдесят были совершенно новые, семьдесят видов общи другим странам, находящимся между тропиками, и более двухсот — Бразилии. Эта любопытная коллекция Смита была приведена в порядок после его смерти Робертом Брауном. Сравнение гербария Смита с теми, которые собраны в других странах Африки и во всех частях света, позволило заключить, что наибольшее количество видов находится не между тропиками, но на параллели мыса Доброй Надежды, то есть под 34° южной широты.