Берег черного дерева и слоновой кости(изд.1989)
Шрифт:
— Не может ли это, — перебил Барте, — быть применено и к Северному полушарию?
— Да, можно вообще сказать, что пояс, самый богатый растительными видами, находится близ 34° широты и северной, и южной. Пользуясь документами, собранными Смитом и другими путешественниками, Браун установил важный факт, который мы можем проверить здесь, именно — большое однообразие в растительности всего западного африканского берега, начиная от реки Сенегал в 16° северной широты до Конго в 6° южной широты. Самые обыкновенные деревья на всем этом берегу, кроме пальм, адан-сония, баобаб…
— Не это ли дерево открыл Адансон, приписывающий ему значительную долговечность— более шести тысяч лет, кажется?
— Это самое. Впрочем, рассматривая ежегодные слои ствола и ветвей молодой адансонии, можно убедиться в неосновательности этого мнения. Притом его губчатая древесина, наполненная соком, достаточно доказывает, что это дерево не долговечное… Вот три дерева, самые любопытные в этих странах: бомбакс куба, панданус канделабрум, стеркулио акумината; они растут так близко друг от друга, что в нескольких метрах от земли смешивают свои листья; особенно стеркулио знаменит свойствами, которые туземцы и португальцы приписывают его плоду, ореху кола.
— Я слышал об этом плоде, но слава о его достоинствах до меня не достигла, — сказал Барте, улыбаясь.
— Орех кола, как вы можете сами убедиться, достигает величины плода хлебного дерева. Сорвем один, разобьем. Посмотрите: в нем под шелухой находится плод, похожий на каштан, розовая мякоть которого разделяется на четыре доли. Его очень много в этом краю, и он в большом употреблении. Между прочим, ему приписывают свойство очищать испорченную воду, а также излечивать болезни печени. Португальцы так дорожат этим орехом, что если встречают на улице даму, то первая вежливость состоит в том, чтобы предложить ей кола. Обычно насчитывают от десяти до двенадцати орехов на одном стручке.
— Но вообще-то здесь, кажется, не очень много таких гастрономических подарков флоры? — перебил молодой офицер, к которому среди этой улыбающейся природы вернулась вся его веселость.
— Питательных растений здесь гораздо больше, чем вы думаете, любезный Барте. Во-первых, знаменитый маниок, составляющий основу пищи жителей Конго.
— Не это ли растение любезный король Гобби хотел заставить нас обрабатывать?
— Именно. Достойно замечания то, что каждая часть света доставляет человеку растение, составляющее главную основу его питания. Так, Азия имеет рис, Европа — пшеницу, Северная Америка — картофель и маис, Западная Африка — различные сорта проса и сорго, Океания — хлебное дерево, Южная Америка и Южная Африка — маниок. Точно так же, как и растения отвечают условиям климата, в которых развиваются, человек должен всегда подчиняться пище той страны, где он живет, и оставаться, таким образом, в постоянной гармонии с почвой и солнцем, греющим ее. Не напрасно эти факторы производительности, земля и теплота, соединяются, чтобы сосредоточить питательную силу в том или другом растении, и человек ничего не может сделать лучше, как преклониться перед мудростью природы. Маниоку жители Конго обязаны своей пищей, и любопытно, что этот корень растет почти без обработки.
— Я думал, что негры обрабатывают большие плантации маниока.
— Да, но их метод не требует большого искусства. Приготовив землю, взрыв ее и разделив на бугорки, они втыкают на семь или восемь дюймов глубины маленькие черенки длиною в один фут, а толщиною в один дюйм, по два и по три на каждом бугорке, так, чтобы они не возвышались более пяти дюймов над землей. Они почти тотчас принимаются и через десять месяцев вырастают на двенадцать и пятнадцать футов со стволом около десяти дюймов в диаметре и с большим числом ветвей. Потом, чтобы сделать корень толще, землю кругом старательно вычищают и, когда растение созрело, ствол обрезают — он годится только в огонь, — а веточки сохраняют для будущей плантации. Корень отрывают, снимают с него кору и превращают в муку на мельнице. Эта операция требует нескольких невольников: одни бросают корень в мельницу и следят за движением колеса, другие вынимают муку, третьи сушат ее на огне и в котлах. Обыкновенно собираются сообща две. деревни для приготовления своей жатвы. Приготовленную муку едят или в лепешках, или сухою с говядиной и рыбой или разводят в воде или теплом молоке. Обрабатывают еще для пищи маис, инь-ям, просо, земляные орехи, фисташки, фасоль. Сладкий батат, который некоторые португальские путешественники считали растущим в Конго, до сих пор не встречался там. У нас теперь большое количество плодов, из которых самые главные — разные сорта бананов, лимоны, апельсины, ананасы, папайя, тыква, тамаринд, сахарный тростник и сафу — маленький фрукт величиной со сливу, по вкусу напоминающий виноград и тем более ценимый, что созревает в то время, когда другие плоды редки. Следует заметить, что большая часть этих питательных растений нетуземные, но были ввезены в Африку из других частей света. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что маис, маниок и ананас привезены из Америки, а банан, лимон, апельсин, тамаринд и сахарный тростник происхождения азиатского.
— На чем вы основываете ваше мнение?
— Браун доказал, что вообще следует считать растение присущим краю лишь тогда, когда и все другие виды того же рода туземны. Основываясь на этом принципе, он думает, что все мнимые виды бананов, например не дающие съедобных плодов, не что иное, как простая разновидность; потом, соединяя их в один вид, присущий Индии, он старается доказать, что бананы, находящиеся в Америке, были привезены туда из Конго, хотя многие португальские писатели уверяли, что это растение обрабатывалось в Перу, Мексике и на Панамском перешейке до прибытия португальцев.
На том же основании папайя — американского происхождения, потому что ни один вид этого рода, кроме обрабатываемого, не встречается ни в Африке, ни в Индии. Верно то, что это растение не имеет названия на санскритском языке. По словам Румфиуса, жители Малезии утверждают, что получили это растение от португальцев. Тот же принцип должен относиться ко многим другим растениям, например к табаку. Он, однако, не может распространяться на все… Да, подумать только, что мы находимся в центре Экваториальной Африки, что нам стоит сделать несколько шагов, чтобы прогуляться среди богатейшего гербария на свете,— и мы принуждены бежать, не имея возможности этим воспользоваться. Какая это будет чудная страна, если когда-нибудь климат позволит европейцам занять ее. Во всех странах верхнего Конго, где мы были, почва дает две жатвы в год. Сеют в январе и собирают в апреле; потом наступает зима, но такая теплая, как итальянская весна; потом начинается жара, земля отдыхает под огнем экваториального солнца, как в условиях других климатов она отдыхает подо льдом. В сентябре настают дожди, земли снова засевают, и жатва опять готова в декабре. Женщины, обрабатывающие землю, не употребляют ни плуга, ни заступа. Как только небо возвестит малейший дождь, они взрывают землю легкой лопаточкой. По мере того как открывают борозду одной рукой, другою сыплют семена, которые носят в мешочке на боку. Помните ли, Барте, сколько долгих часов провели мы, смотря на них в печальные минуты плена?
— Помню очень хорошо. На спине несли они своих детей. Бедные крошки, запрятанные в какой-то гамак, привязанные к плечам, играли волосами матерей, пока те работали, наклоняясь к земле.
— Жалкая страна, где женщина исполняет самые трудные работы и в награду получает одни побои. Она и жнет, и молотит, собирает зерно, и тогда только мужчины удостоят собраться и разделить плоды общих трудов своих жен, соразмерно числу жителей в каждой хижине.
— Это общий закон, право сильного, и европейские народы еще не совсем отказались от первобытных нравов в этом отношении… Как вы думаете, в африканской почве могли бы приняться наши северные зерновые хлеба?
— Да, попытка была сделана. В таких же широтах, например, пшеница очень хорошо растет под тропиками, достигает громадного роста, но дает только длинные пустые колосья. Солома пшеницы под тропиками превосходит вышину человека, сидящего на лошади; кроме того, доказали, что наши зерновые хлеба, растения однолетние, под тропиками имеют наклонность становиться многолетними.
— Наблюдение это в высшей степени интересно, потому что приводит к заключению, что эти растения в конце концов акклиматизируются и образуют новые виды.
Друзья шли таким образом несколько часов, рассуждая о самых различных предметах, оставляя ботанику для геологии, касаясь вопросов естественной философии, как вдруг разговор их прервал странный шум, похожий на топот лошади, скачущей галопом по густой чаще. Они оторопели, остановились; прежде чем они успели обменяться мыслями, в восьми метрах от них промчался, как ураган, черный буйвол, увлекая в своем беге гориллу, прицепившуюся к его бокам… Это объяло их ужасом; они поняли, что поступили неблагоразумно, зайдя слишком далеко, и бегом пустились к берегу.