Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)
Шрифт:
— Шестьдесят человек, взятые с трех кораблей, стоящих в Саутварке, беглым шагом идут сюда. Я едва успел обогнать их на четверть часа.
— Кто ведет их?
— Эдмунд Биорн, которому не терпится поскорее увидеться со своим братом.
— Не заметил ли ты чего-нибудь особенно интересного?
— Нет, господин мой, ничего не заметил. Как только розольфсцы сошли с кораблей на землю, они разделились на два отряда и двинулись вдоль Темзы. Я побежал боковыми кварталами — там дорога прямее, — и потому опередил их.
— Хорошо. Ты помнишь мои приказания?
— Помню, господин.
— Можешь идти.
Гонец ушел.
— Господа, надо торопиться! — сказал Пеггам, обращаясь к Коллингвуду и Надоду. — Мы не должны терять ни одной минуты. Иди за мной, Надод, а вы, адмирал, постарайтесь задержать здесь своего секретаря, покуда мы не впустим в дом своих людей.
Войдя к адмиралу и не видя обоих посетителей, Фредерик Биорн заподозрил неладное. Но адмирал успокоил его, сказав, что посетители просили разрешения переговорить друг с другом наедине в соседней комнате, прежде чем дать ему окончательный ответ.
Молодой человек сидел как на горячих угольях и почти не слушал того, что говорил ему адмирал, иначе бы он заметил, что адмирал чем-то взволнован. Но успех сегодняшнего дня вскружил ему голову, и он утратил свою обычную осторожность и наблюдательность.
А тем временем отряд из двадцати пяти вооруженных «грабителей» тихо и незаметно вошел в Эксмут-Гауз.
Когда Грундвиг и его товарищи пришли в Саутварк, было уже около полуночи и на борту всех трех кораблей люди давно спали. К счастью, в распоряжении Билля, когда он съезжал на берег, оставалась лодка, дежурившая у пристани день и ночь; в противном случае им не удалось бы так легко добраться до корабля, на котором находился Эдмунд Биорн.
Выслушав их рассказ о приезде брата и о событиях последней ночи, Эдмунд не на шутку испугался и пожелал сам командовать отрядом, который должен был отправиться в Эксмут-Гауз. Он выбрал из своего экипажа шестьдесят человек и разделил их на два отряда: один — под начальством его самого и капитана Билля, а другой — под командой Грундвига и Гуттора. Это были самые сильные и храбрые из розольфсцев, еще недавно имевшие случай доказать свои боевые качества. Когда они шли на своем корабле в Англию, то подверглись нападению пиратов и после отчаянного абордажного боя [69] истребили их всех до одного, а корабль пустили ко дну.
69
Абордажный бой — бой с применением тактического приема, называемого абордаж, который представляет собой сцепление крючьями своего и неприятельского судов для рукопашного боя.
Был второй час ночи, когда отряд выступил из Саутварка по направлению к Эксмут-Гаузу. Огромный город был погружен в глубокое молчание. Густой туман увеличивал ночную темноту, так что в двух шагах впереди не было ничего видно. И только Темза выступала как темная извилистая лента, и по краям ее мелькали красные и зеленые фонари кораблей, зажженные на основании правил о морском и речном судоходстве.
На улицах было пусто. Навстречу отряду попадались только собаки и изможденные голодом нищие и грязные бродяги. Погода была сырая и пасмурная. Тщетно старался Эдмунд подавить в себе страх и ободриться. Он не представлял себе, чтобы злодеи сами дали так легко захватить себя; по всей вероятности, они приняли надежные меры для своей безопасности. План старшего брата казался Эдмунду фантастическим и несбыточным; он боялся неудачи и даже почти предвидел ее. Но он ничего не сказал Гуттору и Грундвигу, шагавшим рядом с ним, и постарался не поддаваться мрачным предчувствиям. Его размышления были прерваны голосом Грундвига, указавшего на блестящий фонарь Эксмут-Гауза.
— Господин мой, я полагаю, что мы должны обойти освещенную сторону отеля, чтобы не дать себя заметить раньше времени.
— Хорошо, — отвечал молодой человек. — Делай, как знаешь, мой добрый Грундвиг.
Верный слуга велел повернуть налево, и вся колонна, стараясь ступать как можно тише, направилась в тот переулок, где Грундвиг и Гуттор встретились с Фредериком Биорном. Дойдя до отеля, розольфсцы остановились и расположились в тени у стен, а Грундвиг подошел к балкону и подал условный сигнал, на который сейчас же послышался ответ. Вслед за тем дверь бокового подъезда бесшумно отворилась, и на крыльце показался Фредерик Биорн.
Братья крепко обнялись, и Фредерик тихо сказал на ухо Эдмунду:
— Скорее, скорее… Мне нужно человек двенадцать. Злодеи ничего не подозревают. Через пять минут они будут в наших руках.
— Я иду с тобой.
— Нет, милый Эдмунд, — возразил Фредерик, — возможно, что они будут защищаться, и тогда нам понадобится помощь главного отряда и нехорошо будет оставить его без командира.
— Как хочешь, брат, но я пойду и разделю с тобой опасность. Гуттор и Грундвиг с успехом смогут заменить меня.
— Пусть будет по-твоему, — неохотно согласился Фредерик. — Однако нам надо спешить, если мы хотим захватить наших врагов врасплох.
И, позвав Гуттора и Грундвига, он сказал им:
— Я возьму с собой только десять человек. Если мы благополучно доберемся до библиотеки, вы нам не понадобитесь. Но, если кто-нибудь из слуг адмирала заметит нас и поднимет тревогу, нам придется вступить в борьбу с ними, и тогда врывайтесь в отель, не опасаясь поднять шума. Все должно быть кончено прежде, чем сюда прибудут солдаты с ближайшего поста. Итак, вперед, друзья!
Сопровождаемый Эдмундом и десятью розольфсцами, Фредерик Биорн исчез в темном подъезде.
Гуттор и Грундвиг остались снаружи. Вытянув шеи, они напряженно прислушивались, но ковры, которыми были устланы все полы в Эксмут-Гаузе, заглушали шаги вошедших.
Вдруг Гуттору показалось, что открытая дверь подъезда слегка шевелится, как будто кто-нибудь изнутри пытается ее незаметно закрыть. Быстро просунув руку в подъезд, он пошарил за дверью и, нащупав там чье-то тело, схватил его и, несмотря на сопротивление, вытащил наружу.
Это оказался верный слуга лорда Коллингвуда Мак-Грегор, пытавшийся запереть двери и отрезать вошедших во главе с Фредериком Биорном розольфсцев от их товарищей на улице.
— Что ты здесь делаешь? — угрожающе спросил богатырь.
— А кто вы такие, чтобы я стал вам отвечать? — дерзко проговорил Мак-Грегор. — Проходите своей дорогой и прекратите эти нелепые шутки. С которых это пор честному слуге запрещается запирать двери дома своего господина? — И чтобы обмануть недоверие продолжавшего его держать гиганта, он добавил добродушным тоном: — Наверное, это повар, выходя, оставил дверь открытой… Этакий пьяница! Вечно шатается в неурочные часы.