Берег тысячи звезд
Шрифт:
Еще мгновение он наслаждался покрасневшим личиком Танечки, на котором сейчас отражалась целая палитра самых невероятных чувств, а затем взял коробку и вышел. Уже в спину ему понеслась эмоциональная и грубая ругань вперемешку со слезами; Лефевр усмехнулся, покачал головой и вдруг замер, узнав среди гуляющих горожан того самого человека, которого видел в воспоминаниях Хельги.
В нем не было ничего необычного. Абсолютно ничего. Молодой мужчина в зимней куртке, с несколькими подарочными пакетами в руках, должно быть, вышел на предпраздничный поход по магазинам. Наверняка у него много близких людей,
Сперва Лефевр подумал, что ошибся. Некоторое время он незаметно следовал за мужчиной в куртке, пока не сумел наладить контакт с его сознанием и выцепить имя «Борис». Дальше уже было проще. Борис оказался весьма успешным торговым представителем крупного холдинга - благодаря этому он имел разъездную работу и возможность для маленьких приятных развлечений. Лефевру пришлось покопаться в его памяти, чтобы дорыться до того момента, когда на обочине дороги Борис увидел Хельгу - юную путешественницу, которая еще не знала, что ее ждет через четверть часа.
Уже потом, анализируя события этого вечера, Лефевр понял, что действовал не сам - это Король Севера, живший в нем, поднял его руку и метнул в голову Бориса одно из местных боевых заклинаний. Кажется, оно называлось Хаармин, Лефевр не запомнил в точности - важнее было то, что заклинание вызывало кровоизлияние в мозг и быструю смерть. Борис рухнул на тротуар, выронив пакеты с подарками и еще не понимая, что умирает, а Лефевр обошел его и, встав поодаль, возле очередной сияющей витрины, стал смотреть, как вокруг Бориса суетятся зеваки. Кто-то кричал, что человеку плохо и требовал вызвать скорую, кто-то снимал происходящее на телефон, а Лефевр, который по сути своей был весьма миролюбивым человеком и не убивал без серьезной причины, понял, что полностью слился с Королем Севера, иррациональной и жестокой силой природы.
И это ему нравилось.
В витрине Лефевр видел свое отражение - туманный силуэт с темными провалами на месте глаз и с золотым обручем на голове. А потом - он и сам не понял, как это получилось - витрина превратилась в зеркало. Старое зеркало в потемневшей раме с россыпью темных пятнышек в правой нижней части стекла.
В зеркале отражалась крошечная комната с аскетической, почти убогой меблировкой и - на миг Лефевр перестал дышать - Алита. Печальная, уставшая, она сидела на полу возле кровати, держала в руках глыбу разрыв-камня и сложенный вчетверо лист бумаги. Должно быть, письмо.
Лефевр смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Он бы все отдал, лишь бы дотронуться. Прикоснуться к этим рассыпавшимся каштановым прядям, веснушкам на скулах, тонким белым пальцам.
Он бы и себя отдал - да некому было.
Но Алита, должно быть, почувствовала его взгляд. Поднявшись с пола и взяв светильник, она медленно подошла к зеркалу, и Лефевр замер, боясь спугнуть, разрушить возникшую связь неосторожным движением. Несколько минут Алита всматривалась в свое отражение и постепенно надежда на ее лице сменилась разочарованием.
– Кто там?
– он не услышал, прочел по губам.
– Огюст-Эжен, это ты?
На мгновение Лефевр окаменел, застыл, лишившись способности и двигаться,
Лефевр пришел в себя в тот момент, когда витрина, возле которой он стоял, взорвалась и рассыпалась по тротуару звенящим золотым ливнем. Опомнившись, Лефевр отступил назад, со странной отстраненностью глядя, как скачут по мостовой стеклянные брызги, как визжит миловидная барышня, прижимая к лицу окровавленные ладони, как испуганные продавщицы выглядывают из магазина, не понимая, что произошло. Кто-то среди прохожих упомянул теракт.
Вздохнув, Лефевр медленно отошел в сторону и опустился на скамью. Тихонько, сама по себе, пришла мысль о смартфоне во внутреннем кармане пальто, о том, что надо позвонить Хельге.
Она сняла трубку сразу, словно ждала звонка. На заднем плане играла этническая музыка - наверняка Хельга сидела в каком-нибудь антикафе, пила кроваво-красный каркаде и писала стихи на салфетках. Или заваривала кофе по невероятно сложному рецепту.
– Привет, - сказал Лефевр.
– Где ты?
– На Нижней Первомайской, - ответила Хельга и встревоженно спросила: - Жень, что случилось?
– Скинь мне точный адрес, - попросил Лефевр. Только сейчас он понял, насколько устал.
– Я приеду.
В ожидании Лефевра Хельга успела несколько раз заварить себе прекрасного чаю на кухне антикафе и употребить его с шоколадным печеньем, посмотреть веселые авторские мультфильмы о приключениях забавного бегемота и поиграть в настольный хоккей с долговязым пареньком по прозвищу Джекоб. Он был не против продолжить общение, но тут в антикафе появился Лефевр, и Джекоб дал задний ход, не желая впрягаться в конкурентную борьбу. Хельга ничуть об этом не пожалела: парень показался ей вялым и не слишком инициативным.
Игрушки привели ее в полный восторг. Хельга подумывала притащить в свою комнату маленькую елку, но теперь ей пришла в голову совершенно потрясающая идея нарядить одну из сосен на участке перед особняком Знаменского и каждый вечер зажигать на ней гирлянду.
– Будет здорово, - согласился Лефевр. Хельга все больше напоминала ему Бригитту - сестра умела искренне радоваться мелочам и находила что-то особенное даже в самых привычных вещах и делах.
– Знаешь, я тут… - он помедлил, а потом все-таки сказал: - встретил того типа, который тогда увез тебя в камыши.
Хельга не изменилась в лице - просто изящная звезда с витыми лучами запрыгала в ее пальцах.
– И что ты с ним сделал?
– еле слышно спросила она. Лефевр откинулся на спинку дивана, вытянул ноги и закрыл глаза. Усталость буквально вибрировала в каждой клетке его тела.
– Ничего, - ответил он.
– Ровным счетом ничего. А Король Севера убил его.
Кажется, Хельга ахнула - звук, сорвавшийся с ее губ, оказался настолько тихим, что Лефевр не был уверен, что слышал его вообще. Некоторое время он сидел молча и неподвижно, а потом закрыл глаза и посмотрел на Хельгу. Она по-прежнему крутила в пальцах игрушку, но теперь по ее щекам медленно стекали слезы - те самые, тяжелые, которые никогда не приносят облегчения.