Берега ярости
Шрифт:
Парень удивленно моргнул:
– Ты меня знаешь?
– Младлей, не введитесь на разводку. – Быстро приказал темноволосый. – Если он связан с нашими врагами, то может владеть информацией с наших допросов. Все, что мы выболтали, пока не соображали, что делаем…
– Младший лейтенант Кукушкин. – Я глядел только на веснушчатого. – С потока… кажется, с потока систем электронного управления. Я младший лейтенант Потапов. Месяц назад – курсант Потапов, с навигационно-ракетного. Не помнишь меня? Совсем?
Он нервно облизал губы. Попросил:
–
– Не могу. – Ровно сказал я. – Есть кое-что, о чем вы должны знать. Этот челнок, в сущности, мой карантинный бокс. Я сотрудничал с квангусцами, спускался на Туранию. И там контактировал с неизвестным вирусом. То, что вы здесь, это уже плохо – но выбора нет ни у вас, ни у меня. Все, что я могу сделать теперь, это уменьшить опасность заражения. Вам лучше не дышать одним воздухом со мной. Все отсеки челнока время от времени прожаривались ультрафиолетом, будем надеяться, что воздух чист. Правда, у меня вроде бы нет проявлений – кроме одного странного случая… но времени с момента контакта прошло ещё слишком мало, всего четыре дня.
Шигапов проворчал:
– Мне после вогеймцев твоя зараза – плюнуть и растереть, парень.
Однако Кукушкин испуганно сглотнул. Я попросил:
– Спроси меня. О чем-нибудь, что может знать только твой однокашник.
Веснушчатый протянул:
– Потапов, да? Кажется, я вас припоминаю. Мы встречались с вами на занятиях по физике подпространств. Их вел один из преподавателей, профессор Гудиныч. И…
– Ошибочка, младлей. – Звучно объявил я. – И не одна. Во-первых, не Гудиныч, а Гудок. Во-вторых, не профессор, а вице-адмирал. В-третьих, Гудок не преподаватель, а ректор академии. Ну и напоследок – господам офицерам одного года выпуска выкать друг другу не положено. Между однокашниками не может быть церемоний. Помню, Гудок этот момент особенно подчеркивал – во время своей торжественной речи, на выпуске.
Лицо веснушчатого засияло.
– Он из наших! Господин каплей, я уверен… думаю, он действительно мой однокашник! Он наш! Потапов, Потапов… у тебя ещё друг вроде был, с таким старинным именем...
– Федор. – Вставил я. – Щербаков.
– Точно!
Лицо темноволосого вдруг оживилось. Он спросил вкрадчиво:
– Выходит, ты окончил академию вместе с нашим Сенькой?
– Да.
– И я говорю с ещё одним младлеем?
– А также с командиром посудины, на которой находитесь. – Пробурчал я.
Ход его мыслей я улавливал. И он мне не нравился. Кажется, я слишком привык жить и действовать самостоятельно, без командиров и приказов. Что не есть хорошо, конечно – как-никак я пока что всего лишь младлей, а не адмирал…
Я вздохнул и упрямо сказал:
– Вас, в отличие от Кукушкина, я не знаю…
– Каплей Шигапов. – Рубанул темноволосый. – С кем имею честь?
– Младлей Лен Потапов.
Взгляд у него стал одновременно радостным и хищным. Оно и понятно – если он действительно каплей, то бишь капитан-лейтенант, то я ниже его по чину. И значит…
– Как младший
– Я тут один. А челнок, на котором мы находимся, приписан к линкору «Черна». – Я обдумывал, что теперь делать. Формально каплей выше меня по чину. Какими будут его пожелания? Атаковать вогеймцев? Что-то ещё?
Лично мне хотелось отправить вогеймский патрульник курсом на Онору. И вернуться к «Черне»…
– Линкор, как я понимаю, квангуский? – Напряженно спросил Шигапов.
– Да.
– Как вы докатились до сотрудничества с квангусцами? Что делает у Турании их линкор?
– Меня послали сопровождать партию скафандров, которые квангусцы купили у Космофлота. Потом… в общем, это сотрудничество привело меня сюда, на Туранию. Квангусцы обнаружили здесь базу, которая не принадлежит ни одной из известных систем. Им потребовались для работы на планете скафандры высшей биологической защиты, и вместе с ними притащили меня…
– Понятно. – Каплей помолчал, нервно морща лоб. – Дела Плабы, так?
Он думает, что меня послала сюда Планетная безопасность, осознал я. В общем и целом, очень полезное заблуждение. Дающее мне свободу маневра…
– Оставим пока все это в стороне. – Лицо Шигапова отображало усиленную работу мысли – желваки перекатывались, а глаза из-под нависших бровей смотрели отстраненно. – Младлей, вы сказали, у вас есть коды доступа к нашим скафандрам? Вытащите нас. Комп моего скафандра мне не подчиняется. Кстати, запрет на связь установили не мы. Нам оставили только одну функцию – возможность разгерметизировать шлем в любой момент. То ли насмешка, то шанс на быструю смерть вместо мучительной…
У меня почему-то свело шею. Как-то уж очень ярко представилось, что ожидало этих двоих. Я спросил дрогнувшим голосом:
– Вогеймцы взломали коды?
– Ещё хуже. Но об этом позже. Вытаскивай нас. Где вогеймцы?
– Висят над Онорой рядом с нами. Кабели от силовой установки у них обрезаны, двигатель поврежден – так что провисят ещё долго. И если им не удастся восстановить питание в скором времени, система охлаждения начнет отказывать…
– Я помню, как в отсеке, где нас держали, погас свет. – Каплей пронзительно глянул на меня. – Потом за нами пришли, засунули в скафандры. Вы не знаете, кто приложил к этому руку, младлей?
– Я… я совершил небольшую вылазку на вогеймское корыто, господин каплей!
– Даже и не знаю, что сказать. – Выдохнул Шигапов. – Сложись обстоятельства по-другому, я бы первый пел вам дифирамбы, младлей. Совершить такое в одиночку… вы не просто герой, вы ещё и невероятный везунчик. Одному обесточить целое судно! Беда только в том, что там наши. Двадцать семь человек, выживших после нападения вогеймцев. Все, что осталось от экипажа «Верного».
У меня внутри все похолодело.
– Я не знал…