Беременна поневоле
Шрифт:
Покровский быстро вошёл в дом и сразу понял, где я нахожусь. Я почувствовала, что он уже на кухне.
Яркой вспышкой в голове промелькнула мысль, что Арсений может быть пьян.
Мне так хотелось бы избавиться от эха тревоги внутри себя. Честно, хотелось бы.
Я уже не испытывала паники перед Арсением.
Но стоило подумать о том, что Покровский может напиться до скотского состояния, как в голове звучит тревожный сигнал: будь настороже.
Пальцы сами стиснулись на горлышке
В этот момент я почувствовала себя жалкой и беспомощной крольчихой, трясущейся от каждой тени.
Покровский на кухне, но я ощущала спиной, что он наблюдал за мной. Он просто смотрел, а я… я отчаянно трусила.
Я не хотела бояться. Правда, не хотела.
Заставила себя завершить простое действие — наполнила стакан соком и отставила бутылку в сторону. Только после этого я повернулась к мужчине лицом.
— Тебе налить сока?
— Нет. Но спасибо за предложение, — ответил Покровский, подходя ближе.
Арсений остановился рядом со мной. От него пахло только парфюмом, немного сигаретным дымом и чем-то свежим, зимним с улицы.
Ни одной нотки спиртного — и шторм во мне успокоился.
Внезапно я подалась вперёд, обняв его за торс.
— Алён?
— Я переживала. Ты уехал взвинченным. Хорошо, что с тобой всё в порядке.
Арсений обнял меня в ответ, осторожно и ласково.
— Я просто прогулялся. Выветрил остатки дури из головы.
Арсений отстранил меня от себя, пояснив:
— Я холодный, а ты почти раздета. Не хочу, чтобы ты простыла.
— Сегодня у тебя день прогулок, Арсений.
— И день, и вечер, — улыбнулся расслабленно и спокойно, солнечно. — Не бери в голову то, что сказал тебе. Ты мне ничем не обязана. Вернее, у нас есть подписанный договор. Но я хотел бы отношений с тобой не по контракту. И ты это прекрасно понимаешь. Но давить на тебя не буду.
— Ты уже говорил это. Тебя вокруг меня так много. И во мне тоже…
Я сразу же осеклась, заметив весёлых пляшущих демонят в голубых глазах мужчины.
— Я имела ввиду ребёнка. Не смейся.
— Не смеюсь. Радуюсь тебе и малышу. Искренне радуюсь.
Арсений окинул меня странным взглядом.
— Арсений?
Я неплохо успела изучить этого мужчину. Сейчас я читала в его взгляде смятение и желание.
В его движениях сквозил порыв. Непонятный для меня. Не тот порыв, что заставил его сжать меня в объятиях и целовать, как безумный. Что-то другое…
Что он задумал?
Я застыла на месте, как муха в янтаре.
Арсений быстро опустился на колени. Прежде чем я успела его остановить, задрал футболку, прижимаясь к моему животу губами.
Мягко прикасался, целуя. Меня начало пронизывать дрожью. Кожа покрылась мурашками.
В горле пересохло.
—
— Неужели непонятно? — улыбнулся Арсений, обхватил за талию ладонями, не позволяя отстраниться. — Ребёнку нужна любовь. Вдруг моему малышу недостаточно любви? Я буду восполнять за двоих недостаток любви своему ребёнку.
Я замерла на месте. Арсений и не думал останавливаться. Водил губами по коже, вызывая млеющие ощущения где-то внутри меня.
— Арсений, ещё рано для общения с малышом. Он крохотный совсем, — выдавила я из себя.
Попыталась отстранить Арсения, но он крепко зажал меня в тиски, не давая уйти.
— Не рано, Алён, — улыбнулся Арсений и обратился к крохотному ребёнку, задевая кожу живота губами. — Твоя родительница — вредная Колючка. Мамой называть не станем. Она же этого не хочет, правда?
Арсений пытливо посмотрел на меня снизу вверх, поцеловав кожу живота. Не прерывал зрительный контакт, удерживая меня магнетическим взглядом.
— Если наша Колючка не хочет быть мамой, значит, у тебя будет только папа.
Я не хотела оставлять ребёнка Арсению, не хотела отдавать его. Хотела остаться с крохой и стать мамой.
— Я не знала, на что соглашаюсь, когда подписывала контракт. Сейчас всё изменилось, — выдавила я из себя. Я не хочу оставлять своего ребёнка.
— Нашего ребёнка! — поправил Арсений и напористо спросил. — Уверена? Прежде чем отвечать, подумай, Алён. Хорошо подумай. Если останешься с ребёнком, будешь моей женой. Полноценной женой. Это моё условие.
Я положила ладонь на плечо Арсения, отдаляясь. Он усмехнулся и поправил на мне одежду. Резко поднялся и обнял меня, наклонившись. Быстро поцеловал меня в обе щеки.
— А это для Алёнки, чтобы перестала быть колючкой.
Покровский покинул кухню, мурлыкая себе что-то под нос.
— Я буду думать о тебе в постели, — сказал уже из коридора. — Спокойной ночи, моя ненаглядная жена.
Я ещё долго не могла прийти в себя и чувствовала прикосновения. Они остались следами на коже.
Губы Арсения мягкие и горячие. Нежные и напористые. Колдовские.
36. Арсений
Я созвонился со старшим братом через день. Ванька никогда не жаловался на Оксану, даже если у них что-то не ладилось.
Сам я не стал говорить о том, что Оксана вешалась на меня. Не маленькие, разберутся без меня. У меня есть проблемы поважнее.
— Заедем к тебе сегодня. Можно? — предложил Ваня.
— С племяшами?
— Нет, мелких отдали родителям Оксаны. Они соскучились по внукам, пока мы были на отдыхе. Ну, так что, мы заедем на ужин?