Берендей
Шрифт:
– Не три так сильно, пожалуйста.
– Ну уж нет.
– У тебя пальцы царапаются. Мозолями.
– Так тебе и надо.
Он отвечал ей, а голос его не слушался. Руки продолжали широко и сильно растирать согревавшееся тело. Берендей чувствовал нарастающую дрожь, сжимал зубы и старался глубоко и ровно дышать.
– Все, хватит! Мне уже тепло!
Юлька перевернулась и села на кровати. Берендей отдернул руки. Ее взгляд был вполне осмысленным, только растерянным. Она молчала несколько секунд, а потом рывком подтянула
– Ой, мамочка!
– Жива, - Берендей улыбнулся, выдохнул и вышел в комнату. У отца в шкафу было припрятано теплое белье, которым они никогда не пользовались.
На этот раз он не спешил, поэтому нашел белье без труда.
– Держи, - он не стал заходить в кухню, только протянул руку.
Юлька долго не забирала белье у него из руки, а потом резко выхватила. Как будто рассердилась.
Берендей походил по комнате, ставшей без кровати пустой и какой-то маленькой. Руки дрожали - он стиснул кулаки и несколько раз глубоко вдохнул. Голова кружилась, а щеки горели. Ему было неловко и хорошо одновременно.
Но Юлька оделась быстро, и он не успел до конца прийти в себя.
– Заходи, - позвала она.
Он остановился в дверях, глядя на нее сверху вниз. Белье было ей велико, и она старательно подворачивала рукава.
– Нет, ты иди сюда, чтобы я тебя видела.
Она сердилась. Берендей на это только усмехнулся.
– Ну?
– спросил он, присев перед ней на кровати и продолжая глупо усмехаться.
– Что «ну»?
– Говори, что ты обо мне думаешь.
– Ты!… Как ты мог уйти так надолго, когда я приехала к тебе!
Она сама испугалась того, что сказала, и ахнула.
– Теперь горячего чаю, - подвел он итог.
Юлька кивнула, и Берендей поставил чайник на плиту.
– Я видела лося, - сказала она.
– А я знаю, - кивнул он.
– Откуда?
– А ты уже говорила.
– Когда?
– Ты не помнишь. Как ты меня нашла?
– Просто нашла. Шла и нашла.
– Если бы я вернулся на час позже, ты бы умерла.
Берендей сам испугался своих слов, а Юлька побледнела и приподняла плечи.
– А лоси здесь часто бывают, у них тут кормушка, - поспешил объяснить он.
– Так что ничего удивительного.
– Я думала, это медведь. Я всю дорогу шла и боялась медведя.
Берендей не стал спрашивать, зачем она приехала: побоялся ее ответа. Ему было достаточно того, что она пришла, и он даже не стал ее пугать тем, что она очень правильно боялась медведя.
А потом Юлька выпила чаю и уснула. Берендей выключил газ и подложил в печку дров.
Он посидел несколько минут, глядя на нее: она показалась ему очень красивой, маленькой и беззащитной. Но вместо того, чтобы устыдиться, Берендей снова почувствовал жар и дрожь.
Нужно было чем-нибудь заняться, чтобы ее тело перестало сводить его с ума. Берендей зашел в библиотеку и долго перерывал
Он выбрал то, что показалось ему полезным, и перешел в комнату отца. В его комнате тоже стоял стол, куда более удобный для чтения, но он хотел одним глазом приглядывать за Юлькой.
Муторное чтение сделало свое дело: Берендей с трудом продирался сквозь тяжелый слог далеких предков, но успокоился, перестал дрожать и почти полностью переключился на мысли о том, как победить Заклятого. Однако за два часа нашел только одну мысль, которая чего-то стоила: берендей по крови не должен связываться с заклятым, потому что не может его убить. Так же, как бер не может убить берендея. А Заклятый его - может. Он надеялся найти ответ на вопрос: «Почему?», но пока не нашел. Не может убить, и все.
Зато дальше было написано, что Заклятый всегда будет стремиться занять место берендея по крови - его как магнитом притягивает территория берендея. Что ж, пока все было правильно.
Берендей так увлекся поиском, что не заметил, как сзади к нему подошла Юлька. Он оглянулся, когда она уже сунула нос в книгу, которую он читал.
– Ой, это что?
– спросила она.
– Книга, - Берендей смутился.
– Я заметила. Это какой язык? Это же латынь!
Берендей смутился еще больше.
– А как ты догадалась?
– Ты что, читаешь по-латыни?
– спросила она.
– Ну да. А ты?
– он натянуто улыбнулся.
– Нет. Конечно нет. Я знаю некоторые слова, названия животных и разные термины. А это что?
– она ткнула пальцем в книгу попроще.
– А это на древнерусском, - рассмеялся Берендей. Как хорошо, что она не поймет, что в них написано.
– Ты издеваешься?
Берендей кивнул.
– Этому учат всех егерей?
– спросила она.
Он подумал, что этому учат всех берендеев. Потому что их мало и каждый должен хранить историю рода. Ему жизни не хватит, чтобы перевести это на русский, а тем более записать. А через три поколения язык изменится настолько, что снова потребуется перевод.
– Нет, меня отец научил.
– И про что эта книга?
– Про медведей, - ответил Берендей и нисколько не соврал.
– Слушай, а ты вообще представляешь, сколько могут стоить такие книги?
– она погладила кожаную обложку фолианта, лежащего на столе.
– Даже не берусь представлять.
Ему было неприятно, что она об этом подумала.
– Да если кто-нибудь узнает, тебя убьют через неделю!
Берендей облегченно вздохнул: такой поворот понравился ему больше.
– Вот и не говори никому. Если не хочешь, чтобы меня убили.