Бьерн. Том I и Том II

Василий

— Как будто деньги можно превратить в армию по волшебству, — проворчал я.

— Не тому, кто остановил несколько сотен бойцов в одиночку, говорить про волшебство, — криво оскалился бывший смертник.

— Что-то правдивое в этом есть, — вздохнул, смотря на свою левую руку.

Развороченный наруч, под которым не осталось живого места, глубокий порез на бицепсе. Попробовав встать, я зашипел от боли в ноге. Ещё и порезы на бёдрах, проигнорированные в бою, разве что в сапогах начала хлюпать кровь. Хотя на левой ноге рана поглубже, как бы шить не пришлось…

— Мы готовы драться за свою жизнь и свободу. Нам бы просто немного времени на подготовку.

Я только тяжело вздохнул на слова Войцеха и поинтересовался:

— Как быстро они смогут собрать силы для штурма города?

— Дней десять, не меньше. Пока новости разойдутся, пока соберутся. Если будут подтягивать большие силы с осадными орудиями, а не решат штурмовать по-быстрому, пехотой, то и дольше.

— Значит, немного времени у нас есть? — спросила Элеонора, помогая мне снять наруч и перебинтовать рану куском сорванного тут же, с трупа, шёлкового пояса.

— Да, — уверенно ответил кузнец.

Я поморщился, когда принцесса начала бинтовать бёдра, и произнёс:

— Тогда давайте дела завтра? Сейчас нам всем нужно отдохнуть и подлечиться.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Мы вас найдём.

Девушка закончила, и я поднялся на ноги. После чего, матерясь себе под нос, сделал первый шаг, опираясь на плечо Элеоноры и меч. Выдохнув, сжал зубы и начал ковылять в сторону постоялого двора.

— Болек, проводи их, — раздался мне в спину усталый голос.

Оказавшийся рядом парень подставил мне плечо вместо девушки. Вот так, опираясь на местного с одной стороны, а другой на двуручный меч, я шёл туда, куда нас вёл провожатый. Недалеко, буквально квартал от главной площади. И судя по виду постоялого двора, где мы оказались, он для благородных.

Об этом же говорила куча одетых в шелка трупов, сваленных в гору у входа. Я поморщился, увидев среди них несколько женщин и детей. Жернова народного гнева не разбирались, перемалывая всех подряд.

Внутри всё тоже оказалось перевёрнуто, местами до сих пор блестели лужи крови. Судя по всему, бойня тут началась сразу же, как стало видно, что атака армии на площади захлебнулась. Не удивительно, близко же.

На лавках и полу, лежал десяток перевязанных раненых, кто-то из них кривился от боли, другие были без сознания. Помощь, какую могли, им оказывали местные официантки.

— Белла, прими дорогих гостей! — на весь зал зычно произнёс наш сопровождающий.

На его слова из одной комнаты вышла уставшая сухощавая женщина лет сорока пяти. Окинув внимательным взглядом меня, залитого чужой и своей кровью по самые брови, хмурую Элеонору рядом, она спросила:

— Это ведь тот самый монстр, что остановил благородных?

— Да, — коротко ответил ей подручный Войцеха.

Она прищурилась и, поведя рукой, пригласила нас следовать за собой.

— Сначала купальня, если можно, — попросил я.

Хозяйка постоялого двора только кивнула, и через минуту мы вошли в раздевалку, где она остановилась и произнесла:

— Вода до сих пор горячая. Что-то ещё нужно?

— Выпить. И перевязать раны, — буркнул я, пытаясь снять доспех.

Одной рукой это не получалось, но тут уже подключилась Элеонора, помогая мне.

— Сейчас всё будет, — кивнула женщина и оставила нас одних.

Упал на пол искорёженный панцирь, шлем, стёганка, за ней рубашка и сапоги. Бросив выразительный взгляд на смущённо отвернувшуюся девушку, я снял штаны и прошлёпал в купальню. Где, присев на табурет, стал поливать себя из ковша, смешивая горячую и холодную воду.

Вода окрасилась в красный цвет. Особенно тяжело было отмыть волосы. Но я старался, пока позади не скрипнула дверь. Бросив взгляд, я увидел принцессу в совсем лёгком коротком платьице, которое мало что скрывало. В руках она держала большую кружку и свёрнутые бинты.

Поставив рядом со мной пиво, она опустилась за спиной на колени и, взяв мочалку, стала тереть мне спину. И всё молча, лишь иногда невзначай задевая меня грудью, особенно когда перешла на плечи и волосы.

Повернув голову, я взглянул в смущённую, но горящую решительностью девушку. Вздохнув, поднялся и шагнул в большую, на нескольких человек, ванную. Она замерла позади, а потом я услышал шелест скидываемого платья, и, через мгновение, обнажённая девушка погрузилась в воду рядом со мной.

Я же расслабленно, кроме одной единственной части организма, лежал, чувствуя, как тёплая вода и невесомость разгружает натруженные мышцы. От ран, всё же, поднялось немного кровавой мути, но ничего критичного. Глубоко вдохнув, я скосил взгляд на девушку и устало произнёс:

— Знаешь, ты ведь не обязана этого делать.

На что она усмехнулась и села сверху мне на живот, выставив вперёд налитую грудь с задорно стоящими сосками. Спустя мгновение меня уже целовали. Неумело, но страстно, даже яростно. Обняв её целой рукой, я ответил на поцелуй. И только спустя полминуты она отстранилась и, отдышавшись, хрипло произнесла:

— Просто заткнись. Больше между нами нет препятствий! Никакого «сохранения невинности до свадьбы», никаких демонстраций простыней. Я буду делать то, что хотела давно!

Впившись мне в губы поцелуем, приподнялась и опустилась, направляя меня в себя рукой. Тут же Элеонора отстранилась от моих губ, зашипев от боли.

— Через пару дней всё будет совсем по-другому, — ободряюще поцеловал я её.

— Я знаю, — поморщилась она, но решительно встряхнула длинными волосами, и припечатала: — Но я не для того этого так долго хотела и ждала, чтобы сейчас отступить!