Бьерн. Том I и Том II
Шрифт:
— Собирайте людей, — приказал я, высунувшись из-за угла, осматривая площадь перед створками.
Стоило мне только показаться, как свистнули стрелы, проносясь рядом. Отшатнувшись назад, я поймал одну и, вздохнув, воткнул в деревянную стену. Пригодится ещё нашим стрелкам.
Тем временем вокруг закипела людская масса, концентрируясь вокруг нас. Две сотни человек, вооружённых и имеющих какую-либо броню. В основном, трофейную от благородных, кого убили на площади.
Из них реальных бойцов — несколько десятков — зависшие в городе единичные наемники с континента, стражники. Всё это сильно уступает выучке благородным. Но что есть, то и есть. Сейчас они все сбиты в отряд, закрытый щитами, ощетинившийся копьями, прикрытый лучниками. Выглядит внушительно, если не знать, что почти все там держат оружие в руках всего несколько дней.
В обычных условиях пускать эту толпу даже на штурм свинарника бабы Нюры нельзя. Но выбора у горожан нет. Те, кто выживет сейчас, получат хоть какой-то боевой опыт, жизненно важный при большой битве.
Я попрыгал, проверяя, как сидит временная броня, взмахнул пару раз булавой, поднял перед собой щит и как выходит из ножен на поясе кинжал. Всё в норме. Повернувшись к бойцам позади, воскликнул:
— Готовьтесь!
Глубоко вдохнул и, выскочив из-за угла, бросился к воротам. Прикрывшись щитом от стрел, напрягся и прыгнул. В полёте в меня влетела стрела, показывая высокий класс местных лучников. Но я уже оказался с их стороны стены.
Размозжив голову булавой, прикрылся щитом от стрелков и выдвинулся в сторону ворот, убивая всех, кто мне встретится. Двое. Пятеро. Десять. Пятнадцать. На этом моменте лезть в ближний бой они перестали, зато мой щит превратился в диковинного дикобраза.
Скинув запорное бревно, я навалился плечом на створку, открывая ворота, а сам рванулся в сторону рассевшихся по ближайшим домам и крышам лучников. Запрыгнув на крышу, убил одного и, не став штурмовать закрывшуюся передо мной дверь, перепрыгнул на другую крышу.
Несколько трупов, и я, всё же, проломил дверь, начиная зачищать дом. Ввалившись в комнату, убил одного, второго, третью. Переступил длинные волосы, лежащие в луже крови и мозгов и, выйдя в коридор, пробился в следующее помещение.
На улице в это время в ворота вливалась стальная стена пехоты, начавшая дробиться на ручейки, входя в дома. Отстреливался каждый дом, из всех окон летели стрелы. Падали на вымощенную камнем дорогу бойцы, а в домах раздавались крики, полные ярости или боли.
Благородные собрались в отряд, и я облегчённо выдохнул, выпрыгивая из окна и бросаясь навстречу полусотне закованных в сталь бойцов. Спешенная тяжёлая кавалерия — лошадей они решили в эту мясорубку не тащить.
Отведя щитом ударившие в меня копья, обрушил булаву на голову врагу, краем щита снизу, ломая челюсть следующего. Меня начали зажимать, норовя воткнуть саблю в бок или ноги, но подоспела наша основная пехота, и по благородным ударили копья.
Стало свободнее, я занял место впереди, проламывая строй аристократов. Экономлю силы, стараясь минимально использовать скверну, давая возможность атаковать бойцам рядом и контролируя особо удачливых или сильных противников.
Мелькнула сабля, отрубая головы двум нашим. Прошлась по ногам ещё нескольких, поражая незащищенные области тела. Тяжёлая сабля отбила копья, и закованный в хороший доспех аристократ, фонящий скверной от эликсиров, отобрал жизнь ещё одного горожанина.
Приняв удар на разлетевшийся обломками щит, я вложил больше силы в удар, и булава смяла шлем, дробя кости под ним, разбрызгивая мозги и кровь.
Общая схватка продолжалась, две толпы давили друг друга щитами и доспехами. Но нас было больше, и пока у меня получалось дать нам побеждать.
Вот одного благородного, подцепив ноги алебардой, роняют на землю и разбивают голову, вот другому втыкают копьё в лицо. В подобной свалке мало становятся значимы навыки фехтования. Лишь опыт, выдержка и стойкость.
На меня вылетела пара очередных, усиленных зельями, бойцов. Отбив несколько ударов, убил сначала одного, а потом и второго. Подкрепления аристократов начали редеть, пока на площади не осталась только несколько десятков ожесточённо отбивающихся благородных.
Подхватив очередной щит, я шагнул ближе, чувствуя, как меня со спины подпирает строй горожан. Удар, ещё один, прорваться в тыл. Ещё два трупа, и, вынужденные отвлечься на меня бойцы, начали падать под ударами остальных. Через две минуты всё было кончено.
Вскинув над головой булаву, я закричал:
— Ар-р-ра-а-а!
За спиной меня поддержал крик сотни глоток.
Это был перелом. Мы быстро добили выживших врагов и отступили назад, унося наших раненных. Обстрел до сих пор продолжался.
— Ищите в домах эликсиры и алхимию, пытайте, если потребуется. Нужно позаботиться о пострадавших, — приказал я, привалившись к стене и пытаясь отдышаться. Сняв перчатку и шлем, протёр лицо ладонью. Бросив взгляд вниз, скривился: рука вся в чужой крови.
Пару минут я немного отдохнул, выпив воды и восстановив дыхание. А потом подошёл один из бойцов со словами:
— Бьёрн, через два дома сильный кто-то засел, мы уже пятерых потеряли, нужно помочь.
Тяжело вздохнув, надел шлем, последовав за ополченцем. Проскользнули дворами через пару домов и, поднявшись на второй этаж в крупном имении, оказались перед сваленной из хлама баррикадой. Раздался звук спущенной тетивы, и я, вскинув руку, выловил стрелу пред лицом сопровождающего меня бойца.
Тот побледнел, присел за баррикаду ниже, спасая голову, и горячо поблагодарил:
— Спасибо! Спасибо!
Я только покачал головой и одним прыжком оказался на той стороне. Принял стрелы на щит, потом же туда пришёлся удар топора, расколов его на куски. Поморщившись, ответил булавой в голову. Но противник увернулся, сам, в свою очередь, атаковав мою ногу. Сдвинувшись назад, обрушил удар сверху, принятый им на треснувший щит.
Очень быстро и сильно бьёт, конечно. Особенно обращал на себя внимание его одноручный топор: толстое, даже на вид плотное древко, широкое лезвие, способное вынести самые сильные удары.