Бьерн. Том I и Том II

Василий

Ну и скверной от аристократа, разумеется, несло знатно. Но затягивать не хотелось, и, улучив момент, составил и активировал программу движения, щедро залив скверны. Ногу стрельнула боль, а отлетевший в стену от удара стопой боец пытался вдохнуть, опустив взгляд на смятую кирасу.

Удар булавы размозжил ему голову, а я выхватил из разжавшегося кулака топор. Отрубить голову ещё одному бойцу, пройти вдоль мелькнувшего копья, ломая грудину ударом ноги женщине. Сзади что-то толкнуло в спину, и, резко развернувшись, взмахнуть топором.

Сглотнув, постарался не смотреть на упавший безголовый труп мальчика лет десяти, сжимающего в руках короткое, почти игрушечное, копьецо. Встряхнулся и бросился дальше, вламываясь в другую комнату. В этом доме сложностей больше не возникло.

За ним последовал другой. А потом ещё и ещё, сливаясь в кровавую карусель из выбитых дверей, раскрытых в криках ярости и страха ртов, и бесконечных ударов топора. Долго. Выматывающе. И страшно от того, что творили мои же люди. И я сам.

Уже темнело, когда мы закончили зачистку. На ногах осталось всего три десятка бойцов, сейчас собравшихся передо мной. Остальные оказались, по большей части, ранены или убиты.

В квартале было тихо, только от домов, где сейчас оказывали помощь нашим раненым, раздавались стоны. Остальных мы убили. Стариков, женщин, детей. Всех.

Окинув взглядом бледных ополченцев, смотрящих на меня, всё, на что меня хватило — это сказать, постаравшись выглядеть уверенно:

— Мы сделали нужное дело! Это то, что постигнет всю эту мразь!

— Постигнет!

— Хорошо.

— Правильно!

Однако голоса не звучали уверенно, кровавое опьянение и адреналин сходил, оставляя понимание содеянного. Вздохнув, я оглядел трупы на земле вокруг и уже намного более искренне, хоть и горько, произнёс.

— Кто, если не мы? Отдыхайте, мужики. Это только начало!

Приложил кулак к сердцу с коротким поклоном и направился к постоялому двору. Перед глазами стояли трупы женщин и детей. Мутило, к горлу подкатывала тошнота. Но дошёл я уверенно и, узнав насчёт купальни, направился туда, встретив по пути Элеонору.

Увидев меня, девушка побледнела и, сделав шаг в сторону, пропустила меня вперёд. Проигнорировав её, я ввалился в купальню и стал сдирать с себя доспехи с одеждой. Плюнув на предварительную помывку, погрузился в ванную.

А вынырнув, не обращая внимания на вошедшую принцессу, стал яростно тереть лицо, смывая кровь. Так погано мне никогда не было. Я убивал много, но к настоящей войне на уничтожение с таким градусом ненависти ничего не может подготовить. Горожане даже не насиловали аристократок, хотя попадались вполне себе красивые, их сразу убивали, зачастую, жестоко.

Бросив взгляд на Элеонору, я махнул рукой, показывая на место рядом с собой в ванне, и тяжело выдохнул:

— К такому меня жизнь не готовила!

Скинув платье, она опустилась в воду и осторожно спросила:

— Вы освобождали квартал знати?

— Освобождали? — скривился я. — Мы вырезали там всё живое. Вообще всех людей.

— Большие потери? — нахмурилась она.

— В основном, раненые, — отмахнулся и, зачерпнув воды, брызнул себе в лицо.

— Всё же хорошо? Ты не пострадал?

Сжав кулак перед собой, я глубоко вдохнул, смотря на подрагивающую руку, и выдохнул. В очередной раз напомнив себе, что нужно разговаривать, объяснять, иначе даже самые близкие люди могут не понять, что у тебя на душе, и придумают себе лишнего.

— Я не монстр, Эля. Убивать женщин и детей для меня перебор.

— Это было нужно? — мягко спросила она, садясь мне на живот.

— Я просто не мог остановить людей, умирающих ради того, чтобы убивать благородных, — поморщился, но закончил: — Это не нужно, но было неизбежно.

Поёрзав, она бросила на меня ожидающий взгляд. Но встретив пустые, полумёртвые от усталости глаза, вздохнула и, слезая с меня, предложила:

— Пойдём отдыхать? Завтра будет легче.

— Надеюсь, — поморщился, вставая из ванны.

Обернувшись простынкой, вышел из купальни, наплевав на валяющиеся оружие и доспехи. Пофиг, уберут. Коридор, удивлённое лицо официантки, моя комната. Ввалившись внутрь, рухнул на кровать лицом вниз. Так и лежал, пока не вошла Элеонора с моим новым топором в руке.

Поставив оружие возле кровати, забралась сверху и стала аккуратно разминать мне спину. Немного расслабившись, отдался на откуп прохладным ладошкам. В голове творилась каша из увиденного сегодня и мыслей о будущем. Как мы собираемся останавливать армию из подобных благородных? Я не могу быть везде.

Но, однако, благодаря её рукам я задремал, а там и крепко уснул. Очнувшись уже под утро, и то, от того, что мне в ухо кто-то сопел. Открыв глаза, увидел на себе руку и ногу. Хмыкнув, обнял девушку и перекатился, нависнув сверху. Она открыла глаза и улыбнулась, я же, поцеловав упругую грудь, лениво подумал:

А, в принципе, всё не так уж и плохо!

Мы не выходили из спальни долго, прошлый раз можно не считать, а сейчас, наконец, оба дорвались до самого сладкого. Так что когда я, ближе к вечеру, вышел, меня встретила пунцовая официантка, да и остальные хихикали, стреляя глазами в мою сторону.

Я, с пустой головой и в совершенно благодушном, расслабленном состоянии, опустился за стол. Все проблемы казались чем-то далёким и неважным, легко решаемым. Передо мной поставили тарелку, кружку, и я, жадно выпив половину, стал неспешно завтракать, иногда посматривая вокруг.

Рядом раздался скрип отодвигаемого стула, и на него опустилась хозяйка постоялого двора.

— Доброго дня. Белла, верно? — спросил я, подняв глаза от тарелки.

— Верно, — степенно кивнула она. — Твои доспехи готовы, отмыты от крови, сейчас должны принести в комнату.