Бьерн. Том I и Том II

Василий

Увидел заросли паутинки и пошёл немного быстрее. Меня он не увидел. Не мудрено, мой доспех был затёрт грязью и ветками, как и лицо. Мыться потом предстоит долго. Но пока я ждал и не нападал. Вот гоблин прошёл мимо, продвинулся вперёд на три десятка шагов. Вернулся. И через пару минут рядом прошло уже четверо.

Когда они практически неслышно проскользнули около меня в пяти метрах, было страшно. Но стоило мне увидеть оружие одного из уродцев, как в душе загорелась самая настоящая жадность. Длинное, затейливо украшенное древко, явно великоватое гоблину, широкий длинный наконечник, прекрасно способный рубить. Хочу!

Они прошли ещё на десяток шагов, и я начал медленно выползать из-под паутинки. И, встав на ноги, взял разгон в сторону гоблинов. Несколько метров я проскочил, а потом они развернулись ко мне, выставляя вперёд копья и дубины.

— Мочи!!! — громко закричал я, нанося первый удар.

Дальше всё слилось в серию уклонов, парирований и перемещений, перемежающимися ударами по моим многострадальным доспехам. Парировать вихрь ударов от четырёх готовых к бою гоблинов было нереально. Как и победить с таким оружием.

Но мне это было и не нужно. Я крутился, отступал и считал секунды. Пять. Десять. Пятнадцать. А после позади раздался громкий треск, и вылетело огромное тело. Они бросились в стороны, но одного ящер всё же успел ухватить пастью. А я со всей силы метнул своё оружие в спину убегающему копейщику. Попал. И хорошо попал, раз он полетел в траву.

Не став ждать, я рванулся к нему и вырвал его оружие из рук, начиная погоню за ещё одним. Догнал, хоть и с большим трудом. Несколько ударов копьём в бегущую спину, и всё было кончено. Подхватив труп за ногу, я поволок его обратно на залитое кровью место стычки. А уже оттуда дракон потащил трупы на пляж.

Честно сказать, дальнейшее получилось довольно мерзко. Мы их разделали, и, закатав в листья, а потом и глину, я развёл над всем этим костёр. А сам начал поджаривать сердца и печень.

Сидя напротив камня, на котором доходили до готовности будущие «деликатесы», я посматривал на дремлющего дракона. Он уже совсем не выглядел таким побитым, как раньше, и, более того, чувство скверны говорило, что её в нём стало больше. Судя по всему, активированный магический источник.

Нужно торопиться с зачисткой или бежать, рано или поздно наступит момент, когда ящер потеряет разум и просто меня сожрёт. Ну а пока? Я наколол на нож кусок сердца и, подув на него, откусил кусок. Мясо как мясо, горьковатое немного. Но…

Отставив нож в сторону, начал дышать глубже, пытаясь унять тошноту. Человекоподобных жрать — это такая себе серая зона. Но мне нужна скверна, мне нужна еда. И, скривившись, я откусил ещё, приговаривая про себя:

— Это обычное мясо. Просто еда. Такая неправильная курица.

Подождав несколько часов и поняв, что вполне способен такое переварить, я доел остатки. В принципе, даже одно сердце дало бы мне достаточно скверны. Сырое. Приготовленное? Это просто огромные потери энергии, ушедшие в никуда. Но мне экономить особо не нужно, да.

Хотя лучше было бы, конечно, варить и выпить потом бульон. Чувствуя, как опять подкатила тошнота, я откинулся на лежанке и, прикрыл глаза, постаравшись скорее уснуть и не думать. Прогорел костёр, оставляя после себя угли. Но, на удивление, ночь прошла, в целом, спокойно.

Утром мы откопали вчерашнюю готовку, и, не сильно желая смотреть на принятие пищи ящером, я ушёл на берег. Где, смерив взглядом местами поеденное ржой и затупленное острие своего нового копья, стал приводить его в порядок. Камушек, водичка, и вжу-у-ух. И опять. Тихое медитативное занятие. То что нужно, чтобы привести мысли в порядок.

— Не кочегары мы не плотники, но сожалений горьких нет. Мы каннибалы-потрошители, да, и на тот свет вам шлём привет! — потихоньку напевал я мотив песни, сосредоточенно шоркая по камню. Изгаляясь над текстом хорошей песни, насколько хватало фантазии. Копьё потихоньку становилось острее.

— Что это за язык? — раздался надо мной рокот голоса ящера. — Не слышал такого.

— Мир большой, — равнодушно пожал я плечами, не отвлекаясь от своего занятия.

— Я был на всех континентах. От кочевников юга, до жителей фьордов севера. Я говорю на эльфийском, гномьем, языке Империи Неба, двух диалектах кочевников. Совсем ни на что не похоже.

— Да вас сильно помотала жизнь, господин академик, — криво усмехнулся я.

— Академик, да? — рыкнул ящер, окунув морду в озеро и прополаскивая пасть после еды.

— Надо же мне тебя как-то называть, — хмыкнул я, проверяя остроту лезвия. — Это не хуже прочего.

— Рискуешь, — фыркнул дракон, ложась рядом на пляж.

— Нам вместе идти в бой. Если ты сорвёшься от такого, то мне лучше сразу тут и остаться. Или попробовать сбежать, — меланхолично произнёс я, возвращаясь к заточке.

— И тем не менее. Что это за язык?

— С востока. Там, где много лесов, холодно, хмурое и злое население, — усмехнулся я.

— Лесовики? Ну, возможно, есть что-то отдалённо похожее. Но нет. Их культура не про музицирование.

— Может там много чего изменилось. Люди быстро развиваются.

— За сотню лет? Вряд ли.

— Ты даже представить себе не можешь, что способны достичь люди за сто лет, — уверенно произнёс я.

— Говорит человечек, не проживший и двух десятков, — презрительно пророкотал ящер.

— Какая разница сколько прожил я? Мир способен меняться настолько быстро, что даже два десятка лет уже могут стать пропастью.

— Меняться быстро можно только в одну сторону: разваливаться на части, пацан.

Я только усмехнулся и покачал головой. Но спорить не стал. В этих условиях он полностью прав, наверное.

Вздохнув, я начертил на песке палочкой несколько линий и спросил огромного ящера:

— Как насчёт сыграть в одну простую игру?

— Игру? — недоверчиво прогрохотал дракон.