Бернарда
Шрифт:
Через несколько секунд седан резко остановился – мой лоб не оказался разбитым лишь благодаря ремню безопасности. Собираясь дать волю возмущению, я повернулась, было, к водителю, но тот (и когда успел?) уже вышел на улицу и теперь собирался захлопнуть дверцу прямо навстречу моему раскрытому рту.
Клац!
Моя черепная коробка содрогнулась вместе с салоном.
– Не смейте! Не подходите! Я убью вас!
Мужчина
– Вы арестованы. Уберите оружие и сядьте в машину.
Незнакомый представитель Комиссии вещал спокойным равнодушным голосом, ничуть не напуганный выходкой лысеющего агрессора с жидкой бородкой, размахивающего оружием. Из уголков рта последнего сочилась слюна, а глаза от страха и возбуждения непрерывно вращались – отвратительное зрелище. И все же, мне было его жаль. Можно ненавидеть крыс, но загони одну в угол и натрави на нее хищников втрое больше и сильнее – и крыса станет жалким зрелищем. Просто слабым загнанным в ловушку зверьком, сражающимся за жизнь.
Бородач с пистолетом был из той же категории. Подошвы его ботинок непрерывно хрустели по снегу, их обладатель не мог устоять на месте ни секунды, постоянно кружил, переминался, подскакивал, будто силясь удержать равновесие.
– Четверо убитых в торговом центре, – сообщил представитель Комиссии. – Я просканировал его показатели. Угроза N7. Без шансов на восстановление.
Дрейк коротко кивнул в ответ, после чего взмахнул рукой – и над пойманным мужчиной развернулась уже знакомая мне голубая озоновая сетка-купол. Увидев ее, тот по-собачьи заскулил.
– Я не пойду! Не пойду с вами! Я буду стрелять!!! Не приближайтесь ко мне!
– Сопротивление Комиссии при аресте карается смертью, – холодно изрек Начальник и шагнул под растянутый купол.
Пистолет тут же грохнул выстрелом, но пуля, траекторию которой неуловимым движением руки Дрейк успел изменить, ушла в сторону. Увидев, что тот, кто по всем параметрам должен быть мертв, продолжает спокойно приближаться, бородач истошно заорал и еще несколько раз судорожно нажал на спусковой крючок.
В этот момент я думала, что умру от страха. Картина, разворачивающаяся перед глазами, заставляла волосы на голове встать дыбом. Еще никогда на моих глазах Начальник не был таким – жестким, равнодушным, собранным, пугающе сильным и подавляющим. Мне бы следовало переживать за него (в конце концов, пистолет – это не шутка), но боялась я почему-то не за Дрейка, а того, что произойдет следом.
Осознав, что пистолет ему больше не поможет, лысеющий мужчина злобно отбросил его в сторону и принял последнее в его жизни неверное решение: с ревом кинулся на приближающегося. Замахнулся, отвел руку для удара и с криком выбросил ее вперед. Дрейк моментально перехватил его кулак, и то, что произошло дальше, навсегда отпечаталось в моей памяти. Бородач, коснувшись пальцев Начальника, на секунду застыл, глаза его стали пустыми, стеклянными, а потом тщедушное тело затряслось в припадке, потому что через соединенные пальцы пошел мощный электрический разряд.
Предсмертный крик застрял в моих ушах надолго. Я хотела закрыть лицо ладонями, но то была далекая мысль, так и не заставившая пошевелиться, а глаза, словно приклеившиеся к ужасной картине, все смотрели: то, что еще секунду назад было «бородачом», превратилось в неестественную желеобразную массу с натянутой поверх студенистой кожи курткой и джинсами, массу, под конец «смертельного прикосновения» стекшую на землю и затихшую.
Не осталось даже костей.
Ни лица, ни рук, ни ног… Только комки странной субстанции, пропитавшие снег, и одежда поверх нее. Одежда, которую минуту назад носил живой человек. Нехороший человек, но он только что был живым. А теперь его не было. Даже хоронить нечего.
Я задом шарахнулась назад, к машине, на борту которой белела полоса, и согнулась пополам. Будто издалека донесся голос Дрейка.
– Убрать его. Почистить здесь все. Направить людей для помощи пострадавшим в торговом центре.
– Будет сделано.
Озоновый запах пропал. Клетка-купол растворилась в воздухе.
Скрип подошв подсказал, что Дрейк вернулся к машине. Меня мутило. Подняв голову, я обнаружила его стоящим у водительской двери.
– Ты его… Ты…
Его лицо застыло холодной жесткой маской.
– Тебе напомнить, «кто» я? Забыла?
Я не ответила, потому что в этот момент меня вывернуло прямо на снег.
Как ни странно, в эту ночь еще один человек, опершись на жесткую резину автомобильного колеса, размышлял о Дрейке.
Баал.
Сколько раз до этого он представлял, как ступит на ту землю, которую когда-то предпочла их родному городу Ирэна. Что будет, когда он посмотрит в ее темные, как ночь, глаза? Что скажет ей? Тогда от одной только мысли о ней сердце щемило. Но не теперь. Не после того, как лежащая неподалеку от костра девчонка пришла к нему в гости и просветила душу насквозь.
Какой странной бывает жизнь. Нет страхов сильнее тех, что обитают внутри головы. И насколько тяжело жить с ними, настолько же легко жить впоследствии без них.
Регносцирос поежился от холода, поплотнее сложил руки на груди и, мимолетно взглянув на товарищей, снова прикрыл глаза.
Вот и первая ночь на Уровне «F». Наверное, будет сложно. Но для того, чтобы расставить последние точки над «i», Баал хотел через это пройти. Не пропустить шоу, не оставить решения кому-то, не взвалить заботы на чужие плечи, а совершить каждый шаг самому. Своими ногами. Чтобы никогда потом не возвращаться к прошлому.