Берсеркер (Берсеркер - 1)
Шрифт:
Теперь я тебя спрячу в надежное место, и кто знает? У тебя, быть может, еще будет шанс. Как странно - наступит день, и ты будешь задумчиво стоять над моим гробом, как я над твоим сейчас. Не сомневаюсь, ты будешь молиться за мою душу, хотя не знаю, что это такое... Молиться за тебя я не могу, но желаю приятных снов. Пусть тебе приснится твой вожделенный рай, а не ад."
Ногара вообразил мозг, охлажденный до абсолютного нуля - сверхпроводящие нейроны заставляют циркулировать один и тот же сон... Какая чепуха!
– Я не могу
– Эти слова он прошептал вслух. Или вот так, или смерть.
И он снова отвернулся к панорамному иллюминатору.
– Наверное, 33-й уже доставил тело этому Ногаре, - сказал второй помощник эстильского курьера номер 34, бросив взгляд на корабельный хронометр.
– Очень мило - объявить себя императором и гонять людей через всю Галактику.
– Особенно, если это тело брата, - сказал капитан курьера Терман Хольт, изучая шар астронавигационной карты. Сверхсветовые генераторы курьера уносили корабль все дальше от системы Фламланда. В любом случае Хольт был рад убраться из системы, где политическая полиция Микаля рьяно взялась за дело.
– Хотел бы я знать, - усмехнулся помощник.
– В смысле?
Второй помощник оглянулся по сторонам - привычка, необходимая на планетах Фламланда, - и спросил:
– Слышал такое: "Ногара - бог, но половина космонавтов у него атеисты"? Хольт нехотя улыбнулся.
– Но его не назовешь безумным тираном. Эстил - еще не худшее правительство в Галактике. И восстания подавляют жесткие парни, таково правило.
– Карлсен с этим тоже неплохо справлялся.
– Это верно.
Второй помощник поморщился.
– Конечно, могло бы быть и хуже. Но Ногара - политик, и мне не нравится команда, за пару последних лет собравшаяся вокруг него. Образец их работы - у нас на борту. Если хочешь правду, то я начинаю побаиваться - теперь, когда Карлсена нет.
– Ну ничего, мы их скоро всех увидим, - зевнул Хольт и потянулся, хрустнув суставами.
– Пойду проверю кутузку. Мостик в твоих руках, второй.
Минуту спустя, глядя сквозь одностороннее стекло в тесную корабельную камеру для арестованных, Хольт искренне пожалел узника. Лучше было бы ему умереть.
Вождя повстанцев звали Яанда, его поимка стала последним успехом службы безопасности Фламланда под руководством Карлсена, практически положив конец восстанию. Яанда был высоким мускулистым мужчиной, храбрым вождем и жестоким бандитом. Он совершал набеги, диверсии, боролся с Эстильской империей до последнего. Загнанный в угол, он сдался Карлсену.
– "Гордость велит одержать над противником верх, - написал Карлсен однажды в частном (как он тогда думал) письме, - Достоинство и честь запрещают мне унижать или ненавидеть врага". Политическая полиция Микаля придерживалась других взглядов.
Если пойманный бунтарь и был высокого роста, Хольту еще не пришлось в этом убедиться лично. Кандалы, сковывавшие его запястья и лодыжки, были из пластика,
Рядом с Яандой сидела Люсинда, кормившая пленника. Посторонний мог принять девушку за дочь бунтаря, но в действительности она была его сестрой, всего на пять лет младше. К тому же она отличалась редкой красотой, и у полиции Микаля могли быть иные - кроме милосердия - мотивы оставить ее сознание в нормальном состоянии. Ходили слухи, что спрос на развлечения определенного рода был очень высок среди придворных Ногары, любивших при этом частую смену участников.
Хольт старался не думать о подобных вещах. Открыв замок камеры (он закрывал дверь, чтобы уберечь Яанду от какого-нибудь несчастного случая или чтобы он не заблудился, беспомощный, как ребенок), Хольт вошел.
В глазах Люсинды, когда она ступила на борт курьера была только чистая ненависть ко всем эстильцам без исключения. За дни полета Хольт, стараясь быть максимально мягким и вежливым, изменил отношение Люсинды, и сейчас ее лицо оставалось спокойным. Ему показалось, что в ее глазах мелькнула надежда, которой она рада была поделиться хоть с кем-нибудь.
– По-моему, он только что назвал мое имя, - сказала она.
– Правда?
Хольт наклонился к Яанде, но улучшений не заметил. Глаза бунтаря смотрели стеклянно, из правого иногда выкатывалась одинокая слеза. Челюсть Яанды отвисала, как и раньше, сидел он в неестественной позе тряпичной куклы.
– Возможно...
– Хольт замолчал.
– Что?
– Она даже немного подалась к нему. Боги Космоса, ой не имеет права! Он не может с ней связываться. Лучше бы она его продолжала ненавидеть.
– Возможно, - мягко сказал, он, - твоему брату лучше не поправляться. Ты же знаешь, куда мы его везем.
Его последние слова окончательно задушили слабую надежду, ожившую в ней. Она молча смотрела на брата, словно видела впервые.
Загудел наручный интерком.
– Капитан слушает, - Хольт нажал кнопку приема.
– Сэр, обнаружен корабль, они вызывают нас. Примерно на 160-м градусе к нашему курсу. Небольшой корабль, внешне все нормально.
Последнее означало, что обнаруженное судно не было гигантской крепостью-берсеркером. У остатков фламландских бунтарей для глубокого космоса транспорта не было, и Хольт не видел причин для особой осторожности.
Вернувшись на мостик, он взглянул на экран детектора. Очертания корабля были не знакомы, но при огромном количестве верфей на орбитах множества обитаемых планет это было неудивительно. Но чего они хотят?
– Чума?
– Нет, не чума, - ответил радиоголос, пробиваясь сквозь треск помех. Видеосигнал тоже был плохой, изображение прыгало, лица говорящего не было видно.
– В последнем прыжке поймали микрометеорит, теперь все поля шалят. Можете принять несколько пассажиров на борт?