Беседы на Евангелие от Марка, прочитанные на радио «Град Петров»
Шрифт:
8.31-33 — «И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И говорил о сем открыто. Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».
Когда Иисус связал Мессианство со страданиями и со смертью, ученики посчитали такие речи неправдоподобными и непостижимыми. Поучение Иисуса о Сыне Человеческом требует разъяснения. Надо хотя бы кратко рассмотреть несколько трудных вопросов:
1. Что означает само наименование «Сын Человеческий»?
2. Почему Сыну Человеческому много должно пострадать?
3. Действительно ли Иисус мог предсказать Свое воскресение?
Рассмотрим сначала вопрос о смысле выражения
В каком смысле Иисус говорил о Сыне Человеческом, доныне является предметом ученых дискуссий. В Ветхом Завете «Сын Человеческий» – приподнятое название просто «человека» как такового, но при этом подчеркивается немощь человеческая, бесконечное различие между человеком и Богом. Например, в Пс_8.5: «Что [есть] человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?». Но так – в Ветхом Завете. В Новом Завете в таком смысле это выражение не употребляется. «Сын Человеческий» – это не просто человек, но всегда Иисус Христос. Так Иисус называет в Евангелиях Самого Себя.
Но почему так? Может быть, это была такая особенность речи Иисуса – говорить о Себе вместо «Я» «Сын Человеческий»? Ученики Его при этом прекрасно понимали, что Он говорит о Себе. Но ведь и местоимение «Я» Иисус тоже иногда употребляет. – Загадки...
Но вот неожиданность: в Мк_8.38 Иисус говорит: «Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами». Здесь Он явно различает между Собой (и Своими словами) и Сыном Человеческим. Это различение было понятно слушателям. Ведь все они помнили слова пророка Даниила о его ночном видении. В этом видении сначала возникают и гибнут страшные звери, которые символизируют мировые царства. Но потом Даниил видит спускающееся с небес новое царство, не в зверском, а в человеческом виде: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан_7.13–14). Разумеется, в этом небесном образе видели Мессию, Царя эсхатологического Царства Божия. Об этом Сыне Человеческом пишут и Апокалипсисы тех лет. Вот, например, что сообщает Первая книга Еноха: «И там я видел Единого, имевшего главу дней (то есть престарелую главу), и Его глава была как руно; и при Нем был другой, лицо которого было подобно одному из святых ангелов. И я спросил одного из ангелов,… кто Он, и откуда Он, и почему Он идет с Главой дней? И он отвечал мне и сказал мне: «Это Сын Человеческий, Который имеет правду, при Котором живет правда и Который открывает все сокровища того, что сокрыто, ибо Господь духов избрал Его, и жребий Его перед Господом духов превзошел все благодаря праведности, в вечность. И этот Сын Человеческий, Которого ты видел, поднимет царей могущественных с их лож и сильных с их престолов, и развяжет узды сильных, и зубы грешников сокрушит. И Он сгонит царей с их престолов и из их царств, ибо они не превозносят Его и не признают с благодарностью, откуда досталось им царство..., ибо они отвергли Господа духов и Христа Его...»» и так далее (1_Енох_46–48).
Неудивительно, что со временем большинство иудеев отождествили «Сына Человеческого» с Мессией, как в книге Еноха, или же с самим Енохом (1_Енох_71), так как все знали, что Енох, согласно Книге Бытия (Быт_5.21–24), был взят на небо живым.
С точно таким пониманием образа небесного Сына Человеческого, Который в конце веков явится в славе Божией для суда над миром, мы встречаемся и в речах Иисуса Христа. Например, «В те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою» (Мк_13.24–26). Или: «Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк_8.38).
Но в речах Иисуса Христа мы встречаемся не только с будущей славной фигурой Сына Человеческого из Книги Даниила. Чаще Иисус говорит как о Сыне Человеческом о Самом Себе, притом не в будущем, а в настоящем, в Его земной жизни. Ну, вот как в нашем отрывке: «Сыну Человеческому много должно пострадать,… и быть убиту». Как объяснить это расхождение? Это сложный вопрос, и новозаветная наука пытается ответить на него двояко.
Во-первых, можно предположить, что в Евангелиях речи Иисуса Христа несут на себе следы церковного осмысления. Дело в том, что после Воскресения ученики Иисуса убедились в том, что эсхатологическим Сыном Человеческим, то есть истинным Мессией является Иисус Воскресший. Это дало им повод говорить о Нем как о Сыне Человеческом и в Его земном существовании. В их глазах это достоинство было присуще Ему всегда, с самого начала. Если, например, старейшины, первосвященники и книжники Его отвергли, так что Он должен был из-за них пострадать и быть убит, то они сделали все это не просто по отношению к благочестивому земному человеку, но по отношению к Сыну Человеческому! Или, если говорится, что Иисус «имеет власть на земле
Во-вторых, можно предположить и следующее: Иисус знал о том, что Он – послан Богом для того, чтобы положить на земле начало Царства Божия. Вспомним Его Евангелие: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие» (Мк_1.15). Но именно к Царствию Божию имел тесное отношение Сын Человеческий в видении пророка Даниила. Разве не мог Иисус мыслить о том, что это именно Он послан Богом, чтобы на земле осуществить дело Сына Человеческого из видения Даниила? Тогда становится понятным, что Иисус говорил о Себе как о Сыне Человеческом преимущественно в тех местах, где речь шла о Его отношении к Царствию Божию.
В-третьих, нельзя забывать, что Иисус говорил по-арамейски. В арамейском языке выражение «сын человеческий» (barnasha) было совершенно нормальным способом обозначения просто «человека». В ветхозаветном еврейском языке «сын человеческий» торжественно описывал человека в его слабости и отличии от Бога. Вот в том же Пс_8 «Что [есть] человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?». Поэтому мы имеем дело с тремя фактами: в арамейском «сын человеческий» – просто «человек», и ничего более; в Ветхом Завете «сын человеческий» – человек в его слабости и отличии от Бога; в Книге Даниила и апокалипсисах «Сын Человеческий» – потустороннее небесное существо, наделенное Божественной силой и посылаемое на землю для установления Царствия и Суда Божия. Таким образом, Иисус был свободен использовать это выражение, придавая ему каждый раз такое значение, какое Он желал: то одно, то другое. Если бы Иисус говорил о Себе «Мессия», Он столкнулся бы с большими трудностями и большим сопротивлением, поскольку у людей о Мессии было предвзятое мнение. Но, используя двусмысленное выражение «Сын Человеческий» Иисус избегал этой трудности. Однако тот, кто был способен понимать, кто имел «уши слышать», тот мог уловить разные смысловые оттенки выражения «Сын Человеческий» в разных контекстах речи Иисуса и в разных ситуациях. Иногда Он говорил о Себе просто как о человеке, иногда – как о Посланнике Божием, Мессии и Судии, придавая при этом самому понятию мессианства совсем особый, новый, нетрадиционный смысл.
Беседа 19.
б) Предсказание о смерти и воскресении. (Продолжение предыдущей Беседы).
8.31-33 — «И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И говорил о сем открыто. Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».
Когда Иисус связал Мессианство со страданиями и со смертью, ученики посчитали такие речи неправдоподобными и непостижимыми. Петр стал так настойчиво протестовать. Но почему Иисус стал так сурово упрекать Петра? Потому что Петр высказал вслух как раз те мысли, которыми искушал Иисуса дьявол. Впереди виден был крест. Спаситель в этот момент снова преодолевал искушения, подобные искушениям в пустыне. Мф_4.10: «Отойди от Меня, сатана».
Но само поучение Иисуса о Сыне Человеческом, которому должно пострадать, умереть и воскреснуть, потребовало некоторых разъяснений. В прошлой беседе мы поставили три важных вопроса:
1). Что означает само наименование «Сын Человеческий»?
2). Почему Сыну Человеческому много должно пострадать?
3). Действительно ли Иисус мог предсказать Свое воскресение?
Мы подробно рассмотрели вопрос о смысле выражения Сын Человеческий.
Теперь попытаемся разобраться во втором вопросе: Почему Сыну Человеческому много должно пострадать?
Сейчас мы понимаем, что Крестная смерть Иисуса для первых христиан – несмотря на воскресение – составляла большую проблему. И не только потому, что им трудно было доказать иудеям и язычникам, что именно Распятый должен был стать Спасителем мира и Сыном Божиим. Эту трудность Апостол Павел отразил в знаменитых строках Первого послания к Коринфянам: «И Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1_Кор_1.22–23). Однако смерть Иисуса на кресте составляла проблему не только для «иудеев и эллинов», но и для самого христианства. И проблема была вот в чем: Если Иисус действительно был посланным от Бога Спасителем и даже Сыном Божиим, – а в этом после Пасхи Воскресения уже не было никакого сомнения, – то почему же тогда Он должен был страдать? В чем смысл Спасения такой непостижимой ценой?