Беседы с учениками, май – ноябрь 2012

Богословский Георгий

А психологическое расслабление – оно всегда легко. Если мы следуем моральным нормам, оно не напрягает. Если чуть где-то споткнулись, нашли себе оправдание, объяснение: что ну не могла не отдаться Петьке в семнадцатый раз, иначе он не понял бы и проходу не давал, изнасиловал бы ещё, покалечил бы. А так мы мирно расстались. Ему хорошо, мне хорошо, всё мирно, всё хорошо.

Но всё равно что-то не так, потому что до этого обещали Ваське, что больше такого не произойдёт.

И вот это работает всё время. И потом, если бы только этот элемент был – вы в семнадцатый раз отдались, тогда бы просто ангелами были. А у нас есть что поделить там, на высшем суде, есть. Полный паспорт исписан, нет свободного места. И подписи родителей нет, которые ознакомились с тем, что вы делали на Земле. То есть элемент психологических стрессов всех мастей, всех видов – он тоже важен. Когда мы, как и с телом, если действительно включаемся в расслабление, то тело здоровеет.

То же относится и к сознательной части, потому что, если

покопать у себя просто поверхностным взором… Не то что копать, просто посмотреть, то у нас много и мелких ран, и крупных ран на душе нашей, и не совсем она чистая. Мы не так часто её моем, даже реже, чем своё тело, которое тоже некоторые, может быть, не часто моют. А душа, я беру образное выражение всей внутренней части, она состоит из мелких таких ранок, которые источают разные боли всех мастей. Чуть более сильные, чуть менее сильные, иногда отпустит, иногда ещё что-то.

Если, скажем, вернёмся к этому примеру. Вы слышите от подруги: «Ты знаешь, я двадцать четыре раза изменяла мужу». Вам уже легче. Вы думаете: «Нет, я духовней всё-таки, я всего семнадцать. Она двадцать четыре, а я всего семнадцать». А потом себя успокаиваете и думаете: «Нет, какая глупость, у нас совсем другие отношения. У нас с мужем отношения на полном доверии. Он, может, мне изменяет. Может, он мне уже сто раз изменил, а я всего семнадцать, а та двадцать четыре, а я семнадцать. Я духовнее, я чище, я свободнее». И, сколько раз мы себя не оправдываем, всё равно у нас датчик внутренний – раз, как вот часики.

Я вспомнил. Вчера на параде едет огромная ракета. Там работает всего лишь маленький блочок, на всю эту махину. Если он не сработает в нужное время, вся эта машина лишняя – болванка, и всё. А там нужно, чтобы определённый импульс был подан. Определённой формы в нужное место в нужное время. И стоит там некий датчик: его запускаешь, и он отстукивает, а в положенное время подаёт импульсы. Так и у нас в сознании: внутренний датчик тикает себе, и у нас – раз, и бессонница, раз – и совесть, раз – ещё чего-нибудь. Мы, как и вся эта махина. Датчик должен работать в положенное время, в положенном месте, ни раньше, ни позже. Если упала откуда-нибудь эта махина, он не должен сработать, даже если он с самолёта упал, если под воду упал, он не должен сработать, от вибраций каких-либо он не должен сработать, а только от нужного импульса в нужный момент. Так и у нас степень защиты. А мы на степень защиты находим массу оправданий, объяснений логических, визуальных, смотрим на собратьев вокруг, на природу – все вокруг подлецы. Всё успокоили, датчик не работает, нужного импульса не поступило.

Ясно, о чём я говорю? О расслаблении, только о расслаблении. А сознательное напряжение, то есть напряжение в сознании нашем какое-то незаметное. Скажем, допустим, вы чисто, откровенно собрались на некое духовное действие – на обсуждение, на занятия. Вы с напряжением ждёте, что будет нагрузка такая, к которой вы пока не готовы по своей оплошности. И, когда выясняется, что этой нагрузки нет, у вас облегчение, отпускает. В связи с чем? Потому что мы знаем, датчик знает, что надо было бы уже на голове стоять вот столько-то, а я вообще не стою никак, никогда, нигде. Поэтому – ну зачем. Даже если вы попали под дамоклов меч на занятиях, что пришлось стоять на голове, дальше работает следующий механизм. Вы в следующий раз думаете – пусть у нас будет разговор. Если будем стоять, то я не приду. Работает какая-то странная система самозащиты чего-то непонятно чего. То есть система самозащиты болезни. Как раковая опухоль сама себя защищает, что не дай бог её ликвидируют, она должна расти, размножаться и поедать организм. Поэтому она запускает много росточков: если в одном месте определят, а она с новой силой в другое место росточки пускает. Так и у нас. Казалось бы, на голове надо стоять, везде всё вытравить. Нет! Интересно работает механизм наш.

Ну я опять к расслаблению вернусь, к самым лёгким и простым формам. Вернёмся к тому, с чего мы начинали когда-то. То есть элемент расслабления надо освоить обязательно. Он осваивается не быстро, в силу уже сказанного, в силу накопившегося напряжения, которое мы даже не замечаем. Не всегда легко нам заметить, как на лице вдруг какая-нибудь у нас маска появляется.

Допустим, мы идём к соседу в гости, а на лице маска нейтральности. На всякий случай. Мы идём с тайной мыслью. Может, секс будет. Вроде намекал вчера на это. Идём, но на лице маска, как будто мы пришли просто чайник взять случайно, а сами глазками стреляем, как он там. Фу, отпускает – вроде реагирует. Начинает на ноги смотреть, на попочку. И тогда мы начинаем уже улыбаться, чуть раскрываться. И отпускаем. И то – всё равно остаётся маска, и мы не замечаем, что у нас мышцы лица напряжены. Раз напряжены мышцы лица, неизбежно напряжены ещё какие-то фрагменты тела. А потом мы думаем, чего это у меня колет левый яичник вдруг? А потому что лицо такое. Связь абсолютно однозначная. Это только кажется, что лицо сверху, а яичник снизу. Они все на одном теле находятся, и всё оно работает вместе. Поэтому такой лёгкий элемент расслабления, или хотя бы начать, как мы говорили уже, с внутреннего ощущения просто себя всего, уже будет работа. Начнём осознавать и ощущать. Здесь подключаем опять интеллект или его остатки, которые когда-то были. Если речь идёт о расслаблении,

то мы говорим, что надо сидеть в одной из пяти удобных поз. Мы же говорим вещи прямо противоположные: какой садист-юморист придумал эти пять удобных поз вообще, а? У меня начинают ноги неметь, ничего не чувствуют, а он говорит – пять удобных поз. Ещё их держать надо, и чтобы ещё и спинка была прямая, а при этом тело расслаблено. Ну точно садист. И, как ни странно, надо, чтобы спинка была прямая, и тело максимально расслаблено. Потому что при этих пяти удобных позах, конечно, остаётся напряжение в каких-то мышцах, но большая часть мышц расслабляется. Если вы отпустите тело в позицию вам, казалось бы, удобную, напряжения будет намного больше. Сразу будет потягивать поясницу, ещё что-то. Когда вы сели ровненько, спинка немного напрягается, но шея вертикально, если баланс верно пойман, как шарик на стержне будет стоять. Если стержень немного вниз, то он скатится, а так вы будете сидеть, и напряжение минимальное, и в шее в том числе. То есть, оказывается, не садист, а специалист всё придумал. И сказал, что всё-таки вот они – пять удобных поз. Это называется – из многих зол выбрать лучше меньшее. Из многих форм для работы сидя лучше выбрать ту, в которой напряжение будет меньшее. Чтоб совсем его не было, сложно сделать, но, чтобы было меньше всего из всех возможных, это можно. Поэтому сели в одну из пяти удобных поз, лучше в сапожника, для нас это самая удобная поза, даже если у вас бёдра как уши осла подняты. И здесь, казалось бы, удобнее опрокинуться назад, но это неудобно, потому что будет напряжение в спине, ногах, в шее. Лучше, чтобы спина была прямая и наклон небольшой вперёд. Тогда поза будет стабильной, никуда опрокидывать вас не будет, вы будете сидеть спокойно и ровненько сколько угодно. Конечно, если ослиные уши, соответственно, возникает напряжение в ногах, они пытаются выскользнуть, вам приходится их руками удерживать немножко, но это та минимальная жертва, которую надо оплатить за максимальное расслабление. И по мере укрепления навыка, а у вас уже навык солидный, выработанный, почти многовековой, поэтому всё это будет легко.

Ученик: Почему положение лёжа не считается шестой удобной позой?

Учитель: Шавасана, она отдельно. Можем рассматривать её как частичную форму расслабления, но она больше, чем расслабление. Поэтому сидячие позы в основном используются для расслабления или медитации, а шавасана может использоваться и для других целей. Это немного шире, и поэтому её не упрощают. А расслабление в ней – это всего лишь маленькая часть. Вернёмся к тому, о чём мы говорили, что сон не является расслаблением. И, как внешний симптом, вы можете видеть, что у спящего зрачки двигаются. И, чем он глубже спит, тем они активнее работают. А в шавасане они неподвижны. Если хорошее расслабление – они стоят на одном месте. Это сразу говорит о хорошем уровне расслабления и о том, что мозг у вас пассивен, то есть он расслаблен. И, соответственно, здесь много разных возможностей открывается, потому что, если мы заняты одной работой, какую-то ещё работу нам сложно делать. Если мы от одной формы освободились, у нас есть возможность для других форм. Ну а сейчас сели в удобную позу и начинаем расслабление сверху – с лица, стараемся добиться максимального расслабления. При этом спину держим всё время прямо, шея вертикально, лицо вперёд, глазки закрыты.

Расслабление.

А теперь легли в позу отдыха между пяточек и подошли с другой стороны: и просто послушали свои внутренние ощущения, всё своё тело, как бы изнутри от макушки до пальцев ног. Всё послушали, не подпрыгивая, если больно, а наоборот, вслушиваясь в ощущения и уходя в эти ощущения, а не борясь с ними. Легли, отдыхаем.

Ложимся в шавасану. Отмечаем разницу в этих действиях. Первое – расслабляющее действие, второе – изнутри ощущения и шавасана.

Дома задача: расслабление в позе сапожника, в позе отдыха между пяточек вслушиваемся, то есть осматриваем себя изнутри от макушки до пальчиков ног.

Ученик: Это физическое или психологическое расслабление?

Учитель: Это и физическое тоже, но методика немного разная. Разница в том, что вы, мышечно и логически формулируя, себя расслабляете – это одна форма, а то вы не произносите никаких формул, а осматриваете себя изнутри. Не то, что вы рассматриваете себя в лупу: чего это там у меня лоб изнутри представляет? О-о-о, беда, очень умный. А просто внутренним взором и ощущением себя просмотрели, одновременно снимая напряжение, не формулируя логически, что я расслабляю мышцы лба, лица. Просто просматривая себя. Два как бы близких, но разных действия.

И шавасана, естественно, стараясь не спать. Естественно, не вслушиваясь в свои болевые ощущения, которые у кого-то ещё остались после позы сапожника, не вслушиваемся в них, не боремся с ними, не встаём на путь естествоиспытателя с сильным характером – буду терпеть, но расслаблюсь. Не надо терпеть, а просто надо испытывать иные ощущения, включить себя. Основной механизм в любых действиях… Например, основной механизм страха смерти или чего угодно, любого страха – это фантазия. Мы фантазируем, что будет очень больно и боимся. Или человечество шагнёт так далеко, а я этого не увижу. Или ещё чего угодно. С партнёром поговорить – и тоже начинаем фантазировать, что он так среагирует! А эту фантазию нам надо отключать.