Бешеная свора
Шрифт:
– Хозяин? – тихо спросил Ряха, с оглядкой на соседей, которые только делали вид, что спят.
Вор молча и с тоской кивнул.
– И что делать?
– Уже делаем… Уходить надо. Когти рвать.
– Когда?
– Прямо сейчас. Завтра будет поздно. Если уже не перекрыли… Ты, Леша, можешь остаться. Но долго ты не протянешь.
– Ну, если можно, я с вами.
– А ты? – нехотя посмотрел на Трофима Греция.
Ему ничего не оставалось, как согласиться, хотя он представления не имел, как вор собирается рвать когти. Кто ж его на свободу выпустит, если сам хозяин устроил
– Одеться вам надо… Холм!
Громила по кличке Холм открыл дверь, выглянул в коридор и вышел из палаты, увлекая за собой Трофима и Ряху. Так называемая каптерка, куда больные сдавали свои вещи, находилась неподалеку. Нужно было открыть всего одну решетчатую дверь, связывающую локальные отсеки. В обычной обстановке это «всего лишь» могло показаться неразрешимой задачей, но у Холма были ключи если не от всех, то от многих дверей. И открывал он их тихо, и шаг у него мягкий, крадущийся.
В каптерке Трофим отыскал свою одежду, переоделся. И справился с этим раньше Ряхи, который немного замешкался. Холм его не торопил.
Они осторожно вернулись в свою палату, но Греция не торопился их никуда уводить. Заторопился он только после того, как у него в кармане пикнул мобильник. Он прочитал сообщение и взглядом показал на дверь.
Они вышли из санчасти в морозную ночь. Трофим понятия не имел, куда идет. Зато Греция и его «быки» прекрасно это знали.
Им нужно было попасть из одной локальной зоны в другую, но даже ключи от калитки не гарантировали успех. Можно было нарваться на патруль или на даудовских отморозков, которым хозяин дал зеленый свет. Греция с виду вел себя спокойно, достойно, но Трофим улавливал тревожные вибрации в его душе. Вор боялся, и этот страх ставил его чуть не в равное положение с Трофимом. Сейчас он жертва, спасающая свою шкуру. И сам Трофим такой. Но ему-то нечего терять, кроме своих цепей.
Холм провел их из одной зоны в другую. Там процессию ждал человек, который отвел всех в котельную. Греция не смог сдержать вздох облегчения, когда за ним закрылась ржавая скрипучая дверь.
В котельной гулко шумели печи, огонь в которых казался прямым продолжением адского пекла, клокотавшего где-то глубоко под землей. А человек с закопченным лицом показался Трофиму чертом из преисподней.
– Все нормально, Демон? – спросил у него Холм.
Мужик кивнул и взглядом показал на железную крышку, которая закрывала пол в углу помещения. Рядом с крышкой громоздилась угольная куча, и она была черной от пыли. Видимо, в обычном состоянии на этом люке лежал уголь, а сейчас его просто освободили от груза.
Греция сел за стол, Демон взял чайник, налил ему кипятка в большую кружку. А Холм отбросил крышку в угольном углу и стал спускаться в шахту.
– Давай за мной! – бросил он Трофиму.
Трофим пожал плечами, подошел к яме, ступил ногой на поперечину деревянной лестницы, которая вела вниз. Похоже, это был подземный ход, но почему Греция не спешит идти за ними?
Они с Холмом спустились в яму высотой в два человеческих роста, один за другим втянулись в узкую горизонтальную шахту, для надежности укрепленную деревянными подпорками. Здесь даже был провод с тускло горящими лампочками вдоль нее.
– Сильно у вас тут, – заметил Трофим.
– Два года по чуть-чуть, – отозвался Холм.
– А почему только мы вдвоем уходим?
– Не уходим. Пока только пробиваемся…
В конечной точке ход расширился и уперся в каменную кладку. Трофим почему-то решил, что это глубоко уходящий в землю фундамент забора. Холм схватился за лом, который стоял у стенки.
– Отойди, браток!
Он ударил по кладке, послышался звон железа, но ни один камушек даже не треснул, не говоря уже о том, чтобы сдвинуться с места. Холм ничуть не расстроился, похоже, он и не надеялся на легкую победу. Он ударил раз, другой, третий… Звенел металл, искры летели, а стенка все держалась.
– Давай ты! – запыханно сказал он, передавая Трофиму лом.
Это было похоже на издевательство. У него и голова разбита, и сильный ушиб руки, на который он принял удар железякой. Но делать нечего.
Он бил в ту же самую точку, в которую молотил до него Холм. Бил, но толку никакого. Разве что голова разболелась и закружилась сильнее прежнего, уши заложило, руки «отсохли», особенно правая. И еще он жутко устал. Лом толстый, тяжеленный, а он не робот…
– Отдыхай!
Холм забрал у него лом, ударил, раз, другой, и лом вошел в стенку чуть ли не наполовину. Пахнуло нечистотами. Похоже, за каменной кладкой находился канализационный коллектор.
– Ну, наконец-то! – обрадовался он.
Дело пошло. Холм отбивал камень за камнем, пока не образовалась брешь, в которую можно было просунуть голову. Он остановился, передал «эстафетную палочку» Трофиму. Тот вышиб несколько камней, но на это ушли все его силы. Холм забрал у него лом и велел уходить.
– Дедуха позови!
Всю первую половину пути за спиной Трофима слышались удары, потом все стихло. Он поднялся в котельную и чуть не упал от дикой усталости. Кое-как добрел до второго телохранителя Греции, сказал, что пролом готов. Дедух кивнул, забрал с собой Ряху. Только они подошли к шахте, как появился Холм.
Пролом в каменной кладке, как оказалось, был всего лишь одним из конечных этапов на пути к свободе. Трофим даже не знал, сколько и каких этапов нужно пройти. Да и не хотел интересоваться, настолько хреново ему было.
– Ну, как там? – откуда-то издалека донесся до него голос Греции, хотя тот сидел рядом.
Перед глазами у Трофима все плыло, но все же он увидел, как вор смотрит на часы, и с трудом откликнулся:
– Да вроде все путем.
– А чего такой дохлый? Живей надо быть. Или здесь оставайся.
– Нет, я с вами!
– Демон, налей пацану дегтя, – велел Греция.
Несколько глотков горячего чифиря взбодрили Трофима, даже в голове прояснилось. Сигаретка оказалась как нельзя кстати, и от сухарика он отказываться не стал.
Греция старался не показывать свое беспокойство, но постоянно посматривал на часы. И все ждал, что в котельную кто-то ворвется – или спецназ, или даудовские.
Но время шло, а дверь в котельную оставалась закрытой. Дело близилось к утру, когда появился Ряха и сообщил, что путь свободен.