Бешеный жив!
Шрифт:
За этот срок Роман многое переосмыслил в своей жизни, а также задумался о жизни человека вообще. Размышления постепенно привели его к Богу. Наверное, он не стал в полном смысле слова воцерквленным человеком, который ежедневно творит молитвы, регулярно посещает церковь, блюдет все церковные законы и ритуалы. Просто Роман-Костоправ принял Веру всерьез: он стал верить!..
У Романа появилась мечта: построить церковь за колючей проволокой, в его колонии! Но, освободившись в 1991 году, он так и не успел осуществить свою мечту...
Словно предчувствуя что-то, Роман незадолго
- Братишки, берегите то, что удалось достичь, не беспредельничайте, не злите ментов, сохраните накатанный здесь порядок...
- О чем ты говоришь, братан, конечно!
– заверяли те, но на душе было неспокойно.
Позднее стало понятно почему: наследники не прислушались к его советам, стали в открытую пить, внаглую оскорблять ментов, а вскоре, напившись до бесчувствия, дошли до настоящей резни, и в 92-м году в колонию ворвались разноцветные милицейские службы. Всех перебили, переломали, большую часть заключенных развезли по другим лагерям, а строптивую колонию "заморозили" начисто, то есть осужденные вновь стали голодать, не получая даже им положенное и, конечно же, не мечтая о чем-либо запретном.
Всякий раз, заговаривая о царящих порядках, все зеки добрым словом вспоминали Романа:
- А вот при Костоправе все было ништяк!
– мечтательно замечал какой-нибудь бедолага.
– Все было: и покурить, и выпить, и в ШИЗО мало кто попадал...
- О чем ты говоришь, братан?!.
– подхватывал другой.
– Вспомни, какие баньки он строил... Парились от души...
– он причмокивал, покачивая головой.
- А помнишь, Леха, какой он из "Запорожца" кабриолет сварганил?
- Ага!
– Леха вдруг взорвался смехом.
– Расставит, бывало, "девок" на бетонном плацу и едет на своем кабриолете мимо них, небрежно так говорит: "Не хотите ли, братишки, девок снять?"
- Или базарит: "Не пора ли нам в сауну прошвырнуться?" - заметил второй.
- А сейчас с трудом верится, что коноплюху по двадцать-тридцать мешков в день собирали и при этом никого не трясли, - покачал Леха головой.
- Да, с Костоправом все было ништяк, он бы и сейчас здесь быстро развел рамсы...
– уверенно заявлял его приятель...
Как ни странно, но слова последнего оказались пророческими: скоро Роман снова появился на "четверке", на этот раз с еще большим сроком. Увидев Костоправа, многие, зная о его мечте, подкалывали:
- Что, вернулся церковь строить?
- И построю!
– на полном серьезе ответил Роман.
– Каждый должен воплотить свою мечту в жизнь!
– И чуть ли не шепотом добавил: - Иначе стоит ли жить?
Костоправ прекрасно понимал, что пока зона "заморожена", ничего у него не выйдет. И он, вновь засучив рукава, принялся за "разморозку" колонии. В местах лишения свободы Роман, так и не получивший среднего образования, всерьез взялся за самообразование: перечитал много книг, стараясь по-настоящему в них разобраться, примерял на себя поступки героев, сравнивал характеры. Все это принесло плоды: его с интересом слушали не только зеки, но и начальство колонии.
Роман был настолько красноречив и убедителен, что человек даже не замечал, как постепенно начинал помогать ему, даже если был настроен категорически против.
Не прошло и полугода, как
Марианна, конечно же, знала о мечте любимого и готова была во что бы то ни стало помочь ему в воплощении этой мечты. Поэтому она основала собственную строительную фирму.
И вот настал день, когда Роман заявил администрации колонии:
- Хочу построить здесь церковь!
- Что? Церковь?
Офицеры просто рассмеялись, а старший "Кум" процедил сквозь зубы:
- Кому это надо?
- Не надорвешься ли?
– вторил заместитель начальника колонии по режиму.
Хозяин зоны подвел итог:
- Блажь, да и только!
На все возражения Роман твердо заявил:
- Это нужно мне! Понимаете, мне? Не хотите помогать, не помогайте! Прошу только одного: не мешайте!
В его голосе было нечто такое, что даже Хозяин не захотел ерничать по этому поводу. Поддержал Романа только замполит колонии...
- Господи, о чем мы тут спорим? Он же нас ни о чем не просит, так?
– напомнил он.
– Хочет строить церковь, пусть строит! Это благое дело!..
И Роман рьяно принялся за осуществление своей мечты. Можно только догадываться, какова была реакция Хозяина и старшего "Кума", когда Костоправ предлагал им пропустить через КПП самосвал с песком, спустя час бетономешалку с раствором, а к вечеру машину с тремя тоннами цемента.
Откуда им было знать, что для более четкого управления строительством Марианне удалось, подкупив охрану колонии, передать Роману мобильный телефон, с помощью которого он и наладил бесперебойную работу по строительству церкви, которой он задумал дать имя своего любимого святого - Георгия Победоносца, что было очень символично.
Но на "четверке", расположенной в Ставропольском крае, произошло то, что может произойти в любом местечке России: не успели церковь освятить, как у нее тут же обнаружились новоявленные "родители". И Хозяин, и старший "Кум", более того, начальник Управления по исполнению наказаний по Ставропольскому краю, пытались присвоить себе все лавры по строительству этой церкви, при каждом удобном случае выставляя свое имя вперед.
Однако "благая весть пошла по всей Руси Великой"! Как говорится: шила в мешке не утаишь! Слух о "добром богоугодном деянии простого заключенного" достиг ушей самого Гидеона - Митрополита Ставропольского и Владикавказского. Это благое деяние - воплощенная в жизнь мечта - однако принесло Роману лишь собственное удовлетворение...
Несмотря на ходатайство Митрополита Ставрополь-ского и Владикавказского Гидеона Патриарху всея Руси, который, в свою очередь, учтя все обстоятельства, направил соответствующее письмо президенту России с прошением об амнистии, тот не согласился с доводами главы Православной церкви России и не подписал указ о помиловании. Но с этим не согласилась Марианна: она сама провела собственное расследование и сумела при помощи свидетелей, которых проигнорировали следователи, добиться пересмотра приговора в связи с тем, что вскрылись новые обстоятельства дела, ранее неизвестные. Роман вышел на свободу, не отсидев оставшиеся ему три года.