Бешеный жив!
Шрифт:
III. Воскрешение Бешеного
Экран погас. Бешеный, пожалуй, первый и единственный раз в жизни не знал, что сказать и что сделать, и, как зачарованный, продолжал смотреть на темный экран: ведь он только что наблюдал на экране собственные похороны!
Им предшествовала жесткая смертельная схватка с какими-то отморозками, в которой он, Савелий Кузьмич Говорков, прикрыл своим телом родную и обожаемую жену, Джулию...
Как, почему, а главное, зачем только она в этой горячке боя очутилась?!
Конечно,
В кого, черт побери, эти пули попали?
Он жив, сидит на террасе перед телевизором, он все на том же острове, где оказался по воле Широши...
Тогда кто погиб в той смертельной схватке?
Все, что Бешеный видел на экране в видеозаписи, было ему откуда-то знакомо: в закоулках памяти притаился этот полутемный заброшенный цех, по которому в сполохах выстрелов метались палящие друг в друга фигуры. Он слышал крики и стоны раненых, как в замедленной съемке смотрел на бегущую к нему Джулию, которую он обнял и прикрыл своим телом...
Острая боль в спине не давала покоя. Бешеный вспомнил, что Широши обещал отпустить его в Москву. Может, он все-таки был там? Но он же не погиб...
Тогда кого же так торжественно хоронили вместо него, Бешеного, его близкие?
Он же воочию видел на экране родные, помертвевшие от горя лица Воронова, Богомолова, обоих Рокотовых, Ростовского... И, естественно, бедной Джулии.
Кто лежал в гробу и кого она целовала?
Вопросы роились и множились.
Бешеный с возмущением и злостью посмотрел на сидящего в соседнем кресле Широши, который с несколько сконфуженным видом возился со своими морскими свинками. Лаврентий, как обычно, с удовольствие восседал у хозяина на плече, а Чика расположилась на коленях.
Оба зверька свистели и пищали, а Широши шептал им что-то на неизвестном Савелию языке.
- Объясните немедленно, что все это значит, господин Широши?
– задыхаясь от возмущения, потребовал Бешеный.
Широши искоса глянул на него. Впервые во взгляде этого таинственного человека Савелий не заметил обычной самоуверенности.
- Случился нелепый и досадный технический сбой, - извиняющимся тоном пояснил Широши.
– Даже у таких великих людей, как я, бывают иногда непоправимые проколы...
- Опять вы ходите вокруг да около - "технический сбой", "непоправимые проколы", - не сдерживая охватившего его возмущения, Савелий повысил голос.
– Объясните мне, наконец, по-человечески, что произошло в Москве и кого там похоронили под именем Савелия Кузьмича Говоркова, если я вполне живой сижу рядом с вами и вашими дурацкими свинками?
- Свинки-то в чем виноваты?
– ухватился
– Они, представьте себе, к вам очень нежно относятся.
Широши явно старался оттянуть ответ на прямой вопрос Савелия.
Тут свинки повернулись к Бешеному и радостно и дружелюбно запищали. Чика слезла с колен Широши, подбежала к Савелию и, встав на задние лапки, требовательно заверещала. Бешеному привиделось сочувствие в глазках-бусинках зверька, и он взял ее на руки.
- Бог с ними, с вашими чудными свинками, - примиряюще сказал Савелий, - но от подробных объяснений вам не уйти, несмотря на все ваше необыкновенное величие.
Казалось, неприкрытая ирония пленника задела Широши. Он поерзал в кресле, посмотрел с отсутствующим видом на величественную панораму океана, расстилавшуюся перед ними, и всерьез начал:
- В силу некоторых серьезных причин, о которых вы узнаете несколько позже, мне было крайне необходимо, чтобы вы работали со мной. Честно говоря, я никогда не верил, что вы на мое предложение добровольно согласитесь. Поэтому я приготовил запасной вариант, который предусматривал ваше относительно продолжительное пребывание на моем чудесном островке...
- Зачем?
– нетерпеливо перебил его Савелий.
Не отвечая, Широши поднялся с кресла, взял из горки лежащих на телевизоре видеокассет одну, вытащил из видеомагнитофона ту, что просматривал Савелий, и вставил вторую. На экране появились две закрытые прозрачными крышками ванны, до краев наполненные каким-то голубовато фосфоресцирующим раствором. Сквозь мутноватый раствор Савелий с некоторым ужасом и изумлением разглядел еще двух своих "двойников", похожих, как братья-близнецы...
- Да как же вы посмели?
– только и смог вымолвить Савелий и попытался встать, но ноги опять не слушались его. Он собрал в единый кулак всю свою волю и попытался "прочитать" мысли Широши, но и эта его попытка, как и все прежние, закончилась провалом. Он "слышал" только глухую каменную стену, о которую разбивались все его попытки...
- Напрасно стараетесь, Савелий Кузьмич, - остановил его потуги Широши, казалось, вновь обретая свое высокомерное благодушие.
– Лучше поберегите силы: они вам скоро еще пригодятся.
Савелий от бессилия больно прикусил нижнюю губу, но уступить этому непонятному фанфарону было ниже его достоинства.
- Понимая, что в настоящий момент вы - хозяин положения, я все же настаиваю на немедленном ответе на мой вопрос: Кто дал вам право "снимать" с меня копии? Кстати, вы ушли и от моего первого и главного вопроса: Что все это безобразие значит?
Лицо Широши озарила простодушная улыбка. Он и не пытался скрыть свою радость.
- Иного поведения от вас, уважаемый Савелий Кузьмич, я и не ожидал! Так приятно в очередной раз убедиться в своей правоте. "Гвардия умирает, но не сдается!" Вы - великий воин!