Бесконечная история
Шрифт:
Он бродил по Ночному Лесу Перелину, все углубляясь в его дебри, пока не почувствовал голод. Сорвав несколько светящихся фруктов странной, причудливой формы, он стал осторожно пробовать, съедобны ли они. И тут же с радостью обнаружил, что они не только съедобны, но и на редкость вкусны – одни слегка терпковатые, другие сладкие, третьи с горчинкой, но все возбуждают аппетит. Поедая на ходу эти фрукты, он чувствовал, как по всему его телу разливается чудесная сила.
Мерцающий подлесок стал тем временем таким густым, что Бастиан с трудом продирался сквозь заросли, пока не остановился перед непроницаемой стеной. С деревьев спускались лианы и какие-то воздушные корни, переплетаясь с кустарником и другими низкорослыми растениями, –
Бастиан протянул руки – и… раздвинул два огромных ствола! Но как только он проскользнул в образовавшуюся щель, деревья тут же снова бесшумно сомкнулись.
У Бастиана вырвался ликующий крик!
Он был хозяином этого первобытного леса!
Забавы ради он стал пробивать себе дорогу в джунглях. Он шел напролом, будто слон, услышавший Великий Зов, и при этом не выбивался из сил, не останавливался, чтобы перевести дух, у него не кололо в боку, сердце не колотилось, он даже не вспотел.
Насытившись сознанием своей силы, Бастиан захотел взглянуть на свои владения, на свой Перелин с высоты, чтобы узнать, как далеко он теперь простирается.
Он поплевал на ладони, ухватился за первую попавшуюся лиану и быстро полез по ней вверх, подтягиваясь на руках. Помнится, так взлетали под купол акробаты, когда он был в цирке. На какое-то мгновение он увидел себя на уроке физкультуры – как он висит мешком на нижнем конце каната, а весь класс дружно гогочет. Но картинка эта совсем поблекла в его памяти, ведь она была из давно прошедших времен. Он усмехнулся. Сейчас все они рты бы разинули от удивления, если б его увидали. Они бы гордились знакомством с ним, а он бы и внимания на них не обращал.
Ни разу не передохнув, добрался Бастиан до ветки, с которой свисала лиана, и сел на нее верхом. Ветка была толщиной с бочку и светилась изнутри красноватым светом. Бастиан осторожно поднялся на ноги и, балансируя, двинулся к стволу. На каждом шагу ему преграждали путь завесы из сплетенных друг с другом вьющихся растений, но он без труда проходил сквозь них. Наверху ствол оказался таким же толстым, как и внизу – в пять обхватов, – а дотянуться отсюда до ветки, расположенной выше, Бастиан не мог. Ему оставалось только одно: подпрыгнув, вцепиться обеими руками в свисающий сверху воздушный корень, а затем, раскачавшись на нем, ухватиться за следующую ветку и повиснуть на ней. Так, подтягиваясь и подпрыгивая, продвигался он все выше и выше. Он был уже на высоте не менее ста метров, но мерцающие листья кроны по-прежнему не позволяли ему что-либо разглядеть внизу.
Только когда он вскарабкался еще метров на сто выше, кое-где в листве появились первые просветы. Но чтобы получше осмотреться надо было подняться еще выше, а это становилось все труднее, потому что веток здесь было гораздо меньше. Наконец ему пришлось остановиться, так и не добравшись до самой вершины дерева, – оказалось, что уже не за что ухватиться. Ствол был совершенно голый, гладкий, но, несмотря на такую огромную высоту, все еще толщиной в телеграфный столб.
Бастиан поднял глаза и увидел, что ствол этот, или, если угодно, огромный стебель, завершается на большой высоте гигантским темно-красным светящимся цветком. Как туда забраться? Но это надо было сделать во что бы то ни стало – не оставаться же там, где он застрял. Недолго думая он обхватил руками стебель и полез по нему, как акробат. Стебель раскачивался из стороны в сторону, гнулся, как травинка на ветру.
Наконец Бастиан добрался до цветка, похожего на огромный тюльпан. Ему удалось просунуть снизу руку между лепестками и немного их раздвинуть. Теперь у него была опора.
Секунду он лежал неподвижно, не в силах отдышаться, так велико было его последнее усилие. Но он тут же поднялся и поглядел вниз через край тюльпана. Из этого гигантского мерцающего цветка был такой же широкий круговой обзор, как из «вороньего гнезда» на мачте корабля.
Невозможно выразить словами, какой прекрасный вид открылся Бастиану!
Дерево, в цветке которого он стоял, было одно из самых высоких в этих джунглях, и видно было очень далеко. Над головой Бастиана по-прежнему простиралась бархатная тьма, подобная беззвездному ночному небу, а внизу раскинулись бескрайние джунгли Перелина, расцвеченные такой волшебной игрой красок, что Бастиан глаз не мог отвести.
Так простоял он очень долго, упиваясь этим невиданным зрелищем. Это были его владения, он сам их сотворил, он был владыкой Перелина!
Из груди его вырвался ликующий крик и пролетел над светящимися джунглями.
А ночные растения все продолжали расти – незаметно, беззвучно, неудержимо.
Глава 14
Гоаб, Разноцветная Пустыня
Бастиан открыл глаза после долгого глубокого сна в мерцающем красном цветке и увидел, что над ним все еще простирается бархатное ночное небо. Он потянулся и с радостью вновь ощутил, что в мышцах его играет чудесная сила. Снова с ним незаметно произошла перемена: исполнилась его всегдашняя мечта стать сильным. Поднявшись, он взглянул вниз через край лепестков огромного цветка и заметил, что Перелин, видимо, перестает расти. Пока он спал. Ночной Лес почти не изменился. Бастиан не понимал, что между ростом леса и исполнением его желания стать сильным есть прямая связь, и стоило этому желанию осуществиться, как у него стерлась память о его прежней слабости и неуклюжести. Бастиан стал и красивым, и сильным, но почему-то теперь ему этого было уже недостаточно. Обладать красотой и силой – нет ли тут какой-то избалованности? Красота и сила чего-то стоят, если человек еще и закален и вынослив, как спартанец. Как Атрейо! Но когда нежишься среди светящихся цветов, а чтобы насладиться плодом, тебе нужно только протянуть к нему руку, трудно стать мужественным спартанцем.
На востоке Перелина заиграли перламутровые краски утренней зари. И чем светлее становилось небо, тем скорее угасало свечение ночных соцветий.
– Хорошо, – сказал вслух Бастиан, – а то я боялся, что день здесь уже никогда не наступит.
Он сидел в глубине цветка и думал: чего бы ему сейчас хотелось больше всего? Спуститься вниз и снова бродить по лесу? Конечно, как владыка Перелина он может проложить себе путь, куда ему вздумается. Но этот непроходимый лес так огромен, что вряд ли удастся из него выбраться. Пройдут дни, месяцы, может быть, годы, а он будет все блуждать и блуждать в этой чаще. И, хотя светящиеся ночные растения так несказанно прекрасны, Бастиан ясно понимал, что не им он должен посвятить свою жизнь. Вот если бы, скажем, пересечь пустыню – самую большую Пустыню Фантазии – это другое дело. Да, вот тогда ему было бы чем гордиться!
И в то же мгновение он почувствовал, что гигантское дерево, в цветке которого он сидел, вдруг содрогнулось. Ствол резко наклонился, послышался какой-то странный шум – что-то зашуршало, захрустело. Бастиану пришлось вцепиться в тычинки, чтобы не вывалиться из цветка, а ствол клонился все ниже и ниже и вот уже принял устойчивое наклонное положение. Бастиан снова оглядел Перелин и ужаснулся.
Взошло солнце и осветило страшную картину разрушения. От могучих растений Ночного Леса почти ничего не осталось. Под лучами палящего солнца все они рассыпались в прах и гораздо быстрее, чем прежде росли, превратились в мелкий разноцветный песок. Лишь кое-где еще торчали громадные пни, но и те разваливались на глазах, как песчаные крепости на пляже, когда высохнут на солнце.