Бесконечная история
Шрифт:
Дин, почесав затылок, пожал плечами и решил, что догонят они идиотов чуть позже, а бегать по такой жаре совсем не хотелось. Он узрел то самое кафе-мороженое, до которого хотели добраться все от начала дорожки, потащил туда ангела, попутно выспрашивая, что ему больше нравится: банан или киви. На вопрос «а без ничего» он скривился и доходчиво объяснил Кастиэлю, что «без ничего» он может и дома съесть. Ангелу ничего не оставалось, кроме как выбирать. Выбрал он, несмотря на это, почему-то вишневое. Дин пожал плечами, плюхнулся рядом с ним за столик и принялся поглощать какой-то дикий тропический микс, жалея в слух о том, что кокоса они явно переборщили, и вообще это редкая гадость. Тем не менее, количество
– Посмотри, это разве не они? – внезапно пихнул его в плечи Кас, смотря куда-то вниз. Дело в том, что кафе это по суровой задумке архитектора, располагалось именно на возвышенности, которая и означала конец пляжа. Оттуда они могли видеть почти весь пляж, но внимание их привлекли две фигуры, одна с гордостью одевавшая черные очки на нос, а другая прыгала вокруг него в негодовании. Первая ухмыльнулась, но решила от греха подальше убежать, и им эта гонка удавалось аж до верха еще одной возвышенности, пониже той, на которой стояло кафе-мороженое, до границы начала магазинного дворика. Внезапно откуда-то опять прилетела та же самая тарелка и за какие-то секунды преодолела огромное расстояние, врезавшись в спину Габриеля. Тот, занятый бегами, был застигнут врасплох и полетел по воле тарелки на Сэма, который подобного тоже не ожидал. Он схватился за какой-то гигантский флаг, сорвал его с флагштока, грохнулся на землю от отсутствия ожидаемой опоры и накрылся вместе с Габриелем флагом, который удачно завернулся вокруг них. Архангел и младший Винчестер яростно пытались распутаться из него, но этим только расшатали. Сия «колбаска» медленно сдвинулась с места и прикатилась на самый край этой самый возвышенности. Сэм и Габриель замерли, осознавая, что еще секунда, и они покатятся вниз. Тут же в них врезалось что-то большое и орущее от неожиданности матом, успевшее на чем-то крутящемся откатиться в сторону, но главное дело несчастный роллер сделал. Придал импульс.
Тяжело вздыхая и подпирая щеку рукой, Дин наблюдал за тем, как с дикими воплями этот флаг с несчастными внутри спускается с горы и набирает скорость. Кас рядом с ним волновался, порывался встать, но без ответных движений Дина сделать ничего не решался.
– Да не парься ты, там же архангел, - отмахнулся Дин.
Вдалеке грохнул взрыв, в районе отеля, чья зона отдыха выходила как раз на этот самый пляж и по несчастию попала на траекторию пути флага.
– Не настолько архангел, - ошарашено пробормотал старший Винчестер и встал, не зная, куда бежать и как бежать. Прозвенел звонок мобильника, и Дин ответил.
– Вы не могли бы… Нас оттуда вытащить, тут одна очень истеричная баба, сатанистски настроенная, но пока вроде пронесло… - раздался быстрый говор из трубки голосом Габриеля. – Сэм? Сэм!
Дин взглянул на Кастиэля. Секундой спустя они были в самом эпицентре, рядом с коленопреклонным перед Сэмом архангелом, что пытался достучаться до Сэма.
*****
Сэм видел сон. Или не сон. Он не знал, что это. Он помнил перекошенное лицо красивой девушки, слышал ее шепот, а затем видел взрыв. Но то место, где он оказался, было точно не на Земле, и последствий взрыва тоже не было. Сэм подумал, было, что он в Раю, а проплывающие мимо облака только подтверждали его опасения. Он обернулся и увидел высшей красоты закат, а, глянув под ноги, ахнул от неожиданности. Там были очертания Земли, это он знал точно. Смазанные контуры, но яркие цвета, их трудно не узнать. Он уже думал, как же там Дин останется…
– Их нельзя не понять. Это совершенно логично, предопределено и давно записано в Книге, - раздался откуда-то тихий голос, и Сэм обернулся в его сторону, различая знакомые нотки, хотя сам голос был далек от человеческого.
– Книга, не Книга, хоть на камне высеки,
– Никогда. Я не согласен,- ровно отвечал первый, дрогнув на второй фразе. – Однако что могу сделать я?
– Ты не один. Однако достаточно ли нам решительности разобраться с этим? Достаточно ли решительности изменить историю, ведь мы прекрасно знаем, что стоит одна жизнь, когда собираемся спасти две? Достаточно ли мы эгоистичны, чтобы поставить весь мир, с таким трудом созданный, под удар из-за личных прихотей? Достаточно ли мы осознаем, к чему это приведет, достаточно ли мы послушны, чтобы принять наказание из-за короткого промежутка времени?
– Ты же знаешь, Габриель, мой ответ, - и Сэм резко повернулся, сначала замерев от неожиданности. Словно кто-то светло-голубым по темно-голубому очертил своды и колонны, словно кто-то обрисовал план будущего дворца, оставив его дворы обрываться неожиданно тонким мостком в никуда. И на этом мостке он видел двух знакомых ему ангелов, один на коленях другого, он видел и их крылья, расправленные над пропастью, и он знал их имена. – Но когда же ты?
– Тяжелый вопрос. Я рад, что ты не спросил почему. Нельзя любить за что-то, но можно вопреки, ответ же на «когда» составит бесконечную историю. Тогда, сейчас, каждую секунду, при каждом воспоминании, стал ли я слишком подобен человеку, чтобы придавать этому значение? Я делал это намеренно, я знал, что человека отличают чувства, и я намеренно учился им, когда не мог выносить более раздоры собственной семьи. Наверное, проще будет ответить на вопрос «что с этим делать».
– И что же? Ведь мы есть, а их не будет, будем ли мы после того, как не станет их?
– Любить. Делать вопреки. Оставлять на последнюю секунду. Любить и чувствовать отчаянно, жить и пытаться сделать это. Важно ли это сейчас, если мы даже не спасли их?
– Габриель, которого можно было узнать по светлому облику, лишь отдаленно напоминающему его вессель, хотя и столь же маленьким он был, гладил Кастиэля по темным волосам, ничуть не смущаясь того, что тот лежал на его коленях.
– К чему этот разговор тогда, если ты решил уже? – Кастиэль поднял голову и наморщил едва заметно лоб. – Есть еще какая-то проблема?
– Есть. Во мне. В моем образе. Каким должен быть я, чтобы он мог полюбить меня. Я не могу остаться предводителем – там, на Земле, мне некем править, я не могу остаться знающим – это подчеркнет разницу, я не могу становиться беспомощным, ибо беспомощен будет он, я не могу оставаться таким, каким я должен быть здесь.
– Ты должен становиться самим собой?
– Я не знаю, каков я на самом деле. Что я представляю из себя тогда, когда нет ничего.
– Но ты жил долгое время на Земле, отчего ты не смог понять этого?
– Я жил под масками. Разных существ. И там я не был собой. Это одна из тех миссий, которые обязаны исполнить архангелы. Мы должны быть такими, какими хочет видеть нас Отец. Знакомая ситуация и на Земле, я видел это много раз, но если там отец никогда не пойдет против сына, сколько мы тот ожиданий не опроверг, здесь мы перестанем существовать, скорее всего.
– Считается ли борьба против Судьбы соответственно борьбой против воли Отца?
– Я не знаю. Есть воля Отца, а есть допущение Отца. Но я решил этот вопрос, лишь образ меня волнует. Кто был ближе мне? Трикстер? Локи? Образ человека? Образ архангела?