Бесконечное лето: Город в заливе
Шрифт:
Наверное, я покраснел. Слегка.
— И это возвращает нас обратно к твоему вопросу, — снова сделалась серьезной Славя. — Что происходит прямо сейчас, и как мы вообще дошли до жизни такой. На самом деле, все не очень просто, но я постараюсь объяснить.
Тут принесли пирог — здоровенный ломоть с шариком мороженого, корицей, карамелью и шоколадом, все как положено — и беседа естественным образом прервалась. Несмотря на заявленную умеренность
— Очень вкусно, — вынесла она вердикт через несколько минут, с сожалением глядя на ополовиненную порцию. — И вот эти стружечки коричневенькие, ммм… Но не будем отвлекаться. Насчет того, что случилось там, в каюте… — она помолчала, подбирая слова. — Все… было на самом деле, тебе ничего не приснилось. Или — не было, это уж как ты сам решишь.
— Стало намного понятнее, — с готовностью подтвердил я, — спасибо большое за разъяснение.
Девушка беспомощно улыбнулась.
— Ну… не очень-то легко объяснить вещи, которые никогда раньше не случались. То, что произошло там… между нами, называется «карман реальности». Небольшое ответвление, заключающее в себе несколько действующих лиц, которое никак не влияет на основную реальность. То есть, по большому счету, не имеет никакого значение, было оно или нет, про его существование знает всего пара человек — мы с тобой — и никакого воздействия на всех остальных, на весь мир, этот «карман» не окажет. Мы, сидя прямо здесь, можем при желании сохранить его в прошлом, или же стереть навсегда, по желанию. Поэтому…
— Секундочку, — мозг, казалось, съежился, как перепуганный еж, от неожиданного обилия информации. — Какой еще карман? Кто его так назвал? Откуда тебе все это вообще известно?
Славя смутилась.
— Мне было интересно, куда и насколько простираются наши возможности, хотелось провести эксперимент, подтвердить или опровергнуть свою теорию… просто вы с Алисой все больше скакали и прыгали, а нам заняться было особенно нечем… Я имею в виду, скакали — в смысле решали разные вопросы, а не… — она нахмурилась и замолчала.
Вот это да. И самое обидное, что мощная доля правды в этом есть — ну, не теоретик я, меня больше практическое применение интересует, без всех этих малопонятных построений и долгих заумствований. А про Алиску и говорить нечего — ей главное показать, где кнопка включения, а с остальным она сама разберется, образно, конечно, выражаясь. А Славя, выходит, подвела под все это дело теоретическую базу.
— Так, — сказал я рассудительно. — Ну, пускай будет «карман». Откуда он получился и зачем?
— А я его создала, — улыбнулась девушка. — Да еще ты потом помог, и получилась вполне настоящая реальность, не отличишь. А что касается «зачем»… Я же не слепая, Саш. И никто не слепой, все видят, что тебя разрывает на части это твое желание кругом успеть и всем помочь. Нет, я не против, я и сама такая, но только нужно же знать меру… А ты в последние дни совсем истончился.
— Что?
— Это тоже мое личное слово, — пояснила Славя. — Оказался на грани очень тяжелого нервного стресса с возможностью ухода в депрессию. Так я это увидела, по крайней мере.
А ведь и верно увидела, между прочим. Алиска только на днях начала смутно подозревать что-то подобное, а Славя уже рассмотрела, проанализировала и поставила диагноз. И выписала лечение, судя по всему.
— А то, что произошло, как я понимаю…
— Любовь — хорошее расслабляющее и тонизирующее средство, — очень серьезно сказала Славя. Слишком уж серьезно, так и представлялось, как она репетировала именно эту фразу, оставшись где-нибудь в одиночестве. — Тебе оно было необходимо. И мне, честно говоря, тоже.
Тут ей, наверное, тоже следовало бы зардеться. Хотя бы чуточку. Но Славя — девушка серьезная и ответственная, она не может себе позволить краснеть в неподходящей ситуации. А вообще, конечно, новость потрясающая. Вот так сюрприз, дамы и господа! Парень с девушкой занялись любовью, а после выяснили, что оба до одури хотели этого уже несколько месяцев, но боялись признаться друг другу. Эвон как бывает, никогда бы не поверил.
Улица, на которой стоял ресторанчик, жила своей жизнью. Осторожно порыкивая, стараясь ничего не зацепить и не сломать, пробирались мимо автомобили, брели, взявшись за руки, улыбающиеся парочки, почти у самого нашего столика остановился болезненного вида уличный музыкант с гитарой за спиной.
— Мадам и месье! — звучным, хотя и немного севшим голосом сказал он. Парню вряд ли было больше двадцати с небольшим, но нездоровый образ жизни сказывался на нем отрицательно — впалые щеки, нестриженая шевелюра, слезящиеся красные глаза. — Желаю вам доброго вечера в самом прекрасном районе лучшего города на земле и предлагаю на ваш суд замечательные песни в собственном, сказать по правде, довольно паршивом, исполнении. Вполне вероятно, что после первой же песни вас жестоко стошнит, но убедительно прошу не отчаиваться — это постепенно проходит.
А пауза-то затягивается тем временем — после того, как Славя выдала свое откровение, я что-то ни слова не сказал. А все потому, что никогда раньше с такой ситуацией не сталкивался. Чтобы две прекрасные девушки боролись за меня, буквально выхватывая друг у друга из рук — это из области ненаучной фантастики что-то. Неожиданная проблема. Черт! А я же их и вправду люблю, и Алису, и Славю, обеих. Только по-разному.
— Я рад, что мы сейчас оказались с тобой именно здесь, и можем сказать друг другу все то, что должны, — честно признался я и, поколебавшись, протянул через стол раскрытую руку. А Славя, улыбнувшись, вложила в нее свою изящную ладонь. Мир, дружба, любовь — все в одном флаконе.