Бесконечное падение
Шрифт:
– П-п… – всё ещё пытаюсь что-то сказать.
Плотная грубая ткань на моих бёдрах поддаётся резкому порывистому движению его свободной ладони, соскальзывая вниз вместе с кружевными шортиками. Но, в разрез с жёсткостью, звучащей в мужском голосе, пальцы касаются истекающей влагой плоти просто убийственно нежно. Так, что я уже окончательно теряю рассудок и рефлекторно подаюсь всем телом вперёд, хватаясь за воротник белоснежной рубашки. Сама не знаю, то ли для того, чтобы вновь оттолкнуть её владельца, то ли для того, чтобы стать гораздо ближе к нему.
– Ты же вся мокрая, – снисходительно дополняет
Мужчина отпускает мою шею, но лишь затем, чтобы обхватить за затылок и притянуть к себе. И тут же вталкивает два пальца внутрь, поглощая мой громкий стон жестоким алчным поцелуем, не терпящим возражений… Можно подумать я на них способна.
– Ох… – вырывается из меня измученным всхлипом.
Внутренние мышцы уже предательски сжимаются в преддверии скорого оргазма.
– Да… Вот так… – малоразборчиво шепчет Артём.
Он накрывает губами одну из вершин груди прямо сквозь ткань блузы, тут же сжимая вторую. Новые разряды жгучего удовольствия разливаются в моей крови, а я запрокидываю голову, теснее прижимаясь к сильному мужскому телу. Именно сейчас, когда оказываюсь насколько безвозвратно близка к той границе, перешагнув через которую, назад вернуться невозможно, я отчаянно нуждаюсь в том тепле, которое оно может подарить.
Мириады невообразимо сладостных судорог окончательно сковывают волю, вынуждая дрожать и биться в эйфории моего быстрого пика наслаждения. И всё, что остаётся вместе с этим невообразимо прекрасным чувством: мой самый первый в жизни мужчина – единственный, кому только я могу принадлежать на самом деле.
– Мы ещё не закончили, – тихонько проговаривает мне на ухо Рупасов.
Значение сказанному до меня доходит не сразу. Вообще в голове не удерживается ничего, кроме чувства неимоверной лёгкости. И даже разливающая трель дверного звонка для меня ничего не значит. Наверное, мой рассудок окончательно приказал долго жить, потому что я сама обнимаю мужчину за шею и доверчиво утыкаюсь лицом в его грудь, когда он подхватывает на руки и несёт в спальню.
– Я скоро, родная, – дополняет он, укладывая меня на краю постели.
Никак не реагирую. Я будто впала в глубокую кому. Настолько смертельно прекрасную, что и не хочу выбираться из неё.
Его губы касаются моей щеки в невесомом поцелуе, а мужчина отстраняется, спешным шагом покидая комнату. А вместе с тем, как на мне остывает тепло чужого тела, приходит леденящее душу осознание.
Я, правда, сделала это?!
Глава 6
– Бл*дь… – произношу беззвучно.
Обхватываю себя руками, потому что промозглый холод, опутавший сердце, распространяется неимоверно быстро, напоминая о том, что реальность не столь красочна или радужна, как бы мне хотелось воспринимать. Именно это мерзкое чувство и помогает прекратить ощущать себя одноклеточным существом, не способным рационально мыслить.
Резко поднимаюсь с чужой постели и лихорадочно поправляю на себе одежду. За дверями слышно, как Артём разговаривает с кем-то. Не могу разобрать слов, как и голоса его собеседника. В голове буквально взрывается целый фейерверк, смешанный из беспросветного отчаяния и чувства вины. Нет, в действительности я не сожалею ни об одном мгновении сегодняшней ночи. Вот только это не значит, что я намерена падать и пропадать в той темноте и дальше.
Ноги ощущаются едва ли, но я выхожу в гостиную. Артём расплачивается с курьером, доставившим заказанную еду, а мой взгляд падает на его пиджак на спинке дивана и лежащий рядом с ним телефон. Свой-то гаджет я по глупости оставила в машине, а связь с внешним миром в данный момент очень нужна.
– Жень, – доносится напряжённое, наряду с захлопывающейся входной дверью.
Не отвечаю. Просто набираю заученный наизусть номер. Пальцы дрожат, но я справляюсь на удивление быстро. Понятия не имею, что скажу своему мужу, но в данный момент плевать на разговоры и объяснения. Всего лишь хочу, чтобы он забрал меня отсюда. После разберёмся со всем этим дерьмом, которое заполонило мою голову. И пусть сейчас я, наверное, совершаю очередную ошибку, но тот, кому звоню… Десять цифр федерального номера на сенсорном экране преображаются в пять до боли знакомых букв: «Агеев».
У меня галлюцинации?! Или номер телефона моего мужа и правда занесён в список контактов?! Что это вообще может значить?!
– Бл*дь, – точно повторяюсь, но иное и в голову просто не идёт.
Гаджет с глухим стуком валится на пол, а я перевожу растерянный взгляд от своих уже пустых рук на Артёма. Мужчина хмурится, поджимая губы. Он преодолевает разделяющее нас расстояние, подбирая телефон. С несколько секунд подозрительно щурится, задумчиво рассматривая содержимое электроники, а затем скрещивает руки на груди, натянуто улыбнувшись.
– Разве я не имею права за все грёбаные восемь лет поинтересоваться тем, что стало с моей любимой женщиной? – проговаривает он вкрадчиво и с упрёком.
Думала ли я о чём-то подобном? Да я была уверена, что ему плевать на меня! И… что значит: «любимой»? Любимых не бросают! И не предают! А мы… Нет ничего у нас общего с таким определением. Да и не было никогда. Умопомрачительное физическое влечение друг к другу – далеко не любовь.
– Ты о чём? – отзываюсь тихонько.
И сама уже знаю ответ. Тем больше вопросов напрашивается вместо него.
– Жень, – тяжело вздыхает Артём, опускаясь передо мной на корточки. – Давай проясним кое-что? – он выжидающе приподнимает бровь, а я слабо киваю за неимением более подходящей реакции. – Я не отказывался от тебя. Никогда. Это ты так решила. Не дала мне и шанса доказать обратное, а твой благоверный очень сильно посодействовал в этом. Понимаешь, да?
Ни черта я не понимаю!
– А должна? – задаю новый вопрос, перефразируя свою новую истерику. – Да и причём тут Рома вообще? – перехожу на повышенный тон. – Ты об этом с ним разговаривал что ли? Обо мне?
Воображение уже вовсю рисует множество вариантов, при которых слова Рупасова были бы истиной. И ни один из них мне не нравится. Особенно если учесть, что, по всей видимости, каждый из них предполагает, будто Артём гораздо ближе знаком с моей настоящей жизнью, чем необходимо.
– То есть, ты сейчас правда хочешь уверить меня, что твой Агеев ни разу не сообщил о том, что я хотел с тобой поговорить? – недоверчиво выгибает бровь собеседник, явно переосмысливая ситуацию с новой стороны. – Ни разу за все восемь лет? – уточняет в довершение, добела сжимая кулаки.