Беслан

Artofwar.ru

– Я видел, как их убивали, – не верил никому Ахсар.

Домой они вернулись вдвоем. Без Артурчика. Когда прогремели первые взрывы, боевик наставил на него дуло. Ирина схватилась за автомат:

– Убей меня, не трогай детей. Я верующая.

– Твоя вера – ничто. Надо верить в Аллаха, – и он выстрелил

Артурчику прямо в голову.

Ирина сжимала рану пальцами, пыталась делать искусственное дыхание.

– Он был еще тепленький, так смотрел на него, ручку поднял: дядя, не убивай, – вспоминала этот кошмар Ирина. – Его голубые глазки, белые

кудри, как у ангелочка. И ладошка такая мягкая…

На квадратном метре сидело по 3-4 человека. Прямо за

Артурчиком был Марик. Когда пришла в себя, палили уже везде. Она схватила и Марика, и Артурчика, протащила пару метров.

– Спасай малыша! – прикрикнула на нее пожилая женщина. – Ты его уже не вернешь.

Но бежать было уже некуда.

Ирина бросила Марика вниз, сверху прикрыла его мертвым

Артурчиком и закрыла их своей спиной. Артура они вчера нашли в морге, он сильно обгорел.

…Анжела Кусова тоже не отходит от соседей.

– Господи, какое счастье, что я такая нерасторопная мать! – раньше она ругала себя за медлительность, а теперь благодарит за это

Бога. Она хотела сделать Алане самый красивый бант. Полчаса провозилась, но ей все не нравилось.

– Мама, мы же опоздаем! Ну его, пойдем скорее! – уже чуть ли не рыдала Алана.

– Да и черт с ней, с этой школой, – когда в очередной раз ничего не получилось, ругнулась в сердцах Анжела. – Один раз можно и прогулять.

Когда наконец голова малышки достигла всех пределов совершенства, раздались выстрелы.

Давид, сын Лары, и, соответственно, племянник Артура, тоже с утра зашел в 1-ю школу. Он там когда-то учился, а потом перешел в другую. Зашел к другу Валерику и уговорил его первый школьный день прогулять.

– Махнем во Владик (Владикавказ. – Е.М.), такая погода чудная!

– мальчишки дошли до 3-й школы, чтобы Давид отметился среди своих одноклассников. И остались живы.

– Оказывается, многие дети не хотели идти, их родители заставляли. Даже плакали – чувствовали, что ли?.. – плачет Лара, сама учитель химии в соседней школе. – А я, наоборот, Давида не хотела в город отпускать. Прямо места себе не находила. У нас уже десять лет – то захват заложников, то взрывы на рынках, то ледник сойдет. Мы все боимся выпускать детей из дома.

…Уже вечером мы узнаем новые подробности гибели Артура. Так как это случилось задолго до общего кошмара, многие прекрасно все помнят и приходят, чтобы рассказать.

– Мужчин разделили на две группы. Первых тут же расстреляли.

Вторых, среди которых был и Артур, очень сильно избили, – вспоминают очевидцы. – Их лупили так, что они тронулись умом. Ваш Артур тоже сошел с ума. Только потом их расстреляли и выкинули во двор.

Наконец звонят из села. Артура привезли. Ворота распахнули. В воскресенье утром в селе Чикола, так же как и во многих домах

Беслана, первые похороны…

У Дома культуры Беслана до сих пор стоит толпа народа. Люди, не обнаружившие своих детей ни в морге, ни в списках госпитализированных, приходят в надежде на то,

что судьба их как-то прояснится. Раиса Подольская ищет свою внучку Кристину ('Она молоко любит, как же без него?'), Анна Лолаева – дочку Алану ('Я все еще верю. А может, она память потеряла?'), Урузмак Хаблиев – племянника

Батраса ('Одноклассники говорят, что он одним из первых выпрыгнул из окна – значит, где-то он есть живой?').

Женщины, принимающие фотографии без вести пропавших детей и записывающие их фамилии, говорят, что таких уже больше 200.

Вчера землекопы на бесланском кладбище признавались, что столько работы у них никогда еще не было. Некоторым родственникам ночью самим пришлось взять в руки лопаты, чтобы к утру вырыть могилы. И, несмотря на то что основной пик похорон в маленьком

Беслане будет сегодня, вчера траурные процессии с трудом могли развернуться.

Люди шли к кладбищу большими группами с 12 часов дня. Почти все одеты в черное. В руках несут традиционные гвоздики, но так как почти все эти цветы в городе уже распроданы, купили и розы, и хризантемы. Зловещую кладбищенскую тишину нарушает истерический плач, причем почему-то больше плачут мужчины.

Почти все мертвые – дети, и почти ни у кого не видно лица или тела: люди прощаются с красочными обертками. Глядишь на маленькие свертки, и почему-то кажется, что это упакованные цветы…

Хроника вранья

От 38 снайперов к 354 заложникам

Нам всё время врут. Врут о том, что ситуация под контролем.

Врут о том, что наши спецслужбы – самые действенные и профессиональные. А когда эти самые 'действенные' и

'профессиональные' просыпают очередной теракт – врут так, что голова вообще начинает идти кругом.

Пять последних терактов – это одна сплошная непрекращающаяся хроника вранья. В течение суток после гибели самолетов ни на одном телеканале не прозвучало слово 'теракт', хотя и младенцу было понятно, что в одночасье два самолета в воздухе развалиться не могут. Вместо этого – очередной поток вранья.

В ответ на взрыв автобусной остановки – уголовное дело за хулиганство. Хорошенькое хулиганство: подорвать 10 человек…

Никогда не поверю, чтобы спецслужбы не ведали, сколько заложников было в Беслане. Маленький городок (35 тысяч жителей), где все друг друга знают. Да достаточно просто посчитать количество школьников и учителей, умножить эту цифру на два (дети-то пришли с родителями) – вот вам и ответ.

У Ельцина под Первомайским было 38 снайперов. У ФСБ и МВД -

354 заложника.

Как видно, кривая вранья неуклонно идет вверх. В абсолютных показателях, которые так любит наше правительство, по сравнению с

95-м годом (38 снайперов) она выросла уже в 9,3 раза. (Попрошу

Госкомстат внести эту цифру в годовой отчет наряду с данными о росте ВВП.)

Зачем врали? На что рассчитывали? Ясно ведь было с самого начала, что правда все равно вырвется наружу. (Заложников – 354.