Беспощадные клятвы

Джеймс М. Р.

Треск! Снова и снова резкие звуки, прорывающие воздух на нижнем этаже, ужасный, сжимающий зубы грохот выстрелов, затем крики, наполняющие тот же воздух, топот сапог, с которым они начинают подниматься по лестнице, и ужасный, тошнотворный стук падающих тел. Эти звуки мне не так знакомы, как окружающим меня мужчинам, но я все равно их узнаю.

Сердце подскакивает к горлу, задыхаясь от страха, и Финн мгновенно встает, нащупывая на тумбочке свой пистолет.

Дверь распахивается, и я вскрикиваю.

Включается свет, на мгновение ослепляя меня своей резкой яркостью, и я вижу Матвея в дверном проеме, как в каком-то ужасном кошмаре, его люди вливаются в комнату вокруг него. На мгновение я думаю, что, должно быть, сплю, надеюсь, что сплю, и впиваюсь ногтями в руки, прижимая одеяло к груди, не желая доставлять Матвею удовольствие снова видеть меня обнаженной.

Улыбка расплывается по его лицу, когда я смотрю на него, страх душит меня, затрудняя дыхание. Я слышу, как Финн ругается, слышу звук кулака, встретившегося с плотью, а затем вскрикиваю, видя, как его тащат на пол, как его пистолет вырывается из рук, как люди Матвея удерживают его на месте: тяжелый ботинок на шее, другой прижат к позвоночнику, еще один на руках, прижимая его к земле, пока он выкрикивает мое имя.

Матвей идет ко мне, как хищник, на его лице все еще играет ужасная ухмылка.

— Наконец-то я нашел тебя, Девочка, — мурлычет он, хрустя костяшками пальцев, приближаясь к кровати. На нем безупречный костюм, выглаженный до блеска и сшитый специально для него. Кажется смешным, как много усилий он приложил, чтобы выглядеть идеальным злодеем. Как будто он одевался для этого момента, представлял его в своей голове.

— Сколько раз ты это представлял? — Выплюнула я, стараясь не прижаться к подушкам, с ужасом осознавая, что я голая под одеялом. — Ты репетировал перед зеркалом то, что собираешься сказать дальше? Повторял свои реплики по дороге сюда? Что бы это ни было, выплюнь это…

Его рука вырывается и хватает меня за горло. Слишком туго, перекрывая мне воздух, и я задыхаюсь и брызжу слюной, извиваясь в его хватке.

— Фелисити! — Финн выкрикивает мое имя, и я вижу, как он бьется о держащих его мужчин, в периферии, медленно темнеющей по краям, пока Матвей сжимает мое горло.

— Фелисити? — Матвей кажется довольным, но от звука моего имени на его губах меня начинает тошнить. — Это твое настоящее имя, Девочка? Мне будет приятно произносить его, пока я буду тебя трахать. Может быть, это подчеркнет то, что ты, похоже, еще не поняла… что ты будешь моей. Я выиграл тебя той ночью в "Пепельной розе", и с тех пор ты пыталась выскользнуть из моих рук, но тебе никогда не удастся уйти полностью, маленький котенок. Только не от меня.

Его рука немного ослабевает, ровно настолько, чтобы я смогла вдохнуть воздух, и он хватает одеяло, стаскивая его вниз, чтобы обнажить мою голую плоть. Я заставляю себя не вскрикнуть и смотрю на него со всей непокорностью, на которую способна.

— Ты выиграл меня на одну ночь, — шиплю я. — Не на все. И вообще, почему ты хочешь трахнуть меня сейчас? — Я усмехаюсь, пытаясь изогнуться так, чтобы ударить его ногой прямо туда, где у меня будет возможность отбиться. — Я полна спермы другого мужчины. Так вот как ты хочешь меня? Чтобы твой член был, покрыт чужими выделениями?

Это единственное, что я могу придумать, чтобы остановить его, хотя бы на мгновение, от того, к чему, как я знаю, это приведет, от того, что он хочет заставить Финна наблюдать. Что угодно, лишь бы выиграть время, чтобы…

Пощечина по лицу заставила меня отшатнуться. Еще одна, снова отправляющая мою голову на другую сторону, достаточно сильная, чтобы вывернуть что-то в моей шее, и боль пронзает позвоночник. Матвей поднимает меня и бросает обратно на кровать, моя голова свисает, чтобы я могла видеть искаженное ужасом лицо Финна, который бьется и извивается, сопротивляясь своим похитителям. Матвей прижимает меня к себе, звук расстегивающейся молнии наполняет комнату, когда я вдруг чувствую холодный металл у своей шеи.

— Попробуй теперь сопротивляться, сука, — шипит он, и я чувствую укус лезвия. — Я буду трахать тебя с этим ножом у горла, а потом перережу его, пока буду кончать в тебя. Как тебе то, что я трахаю тебя после другого мужчины, ты, отработанная пизда?

Ужас заполняет меня, ослепляя и делая белым, и на мгновение я застываю. Это далеко за пределами меня, далеко за пределами любой ситуации, в которой я когда-либо оказывалась, и на мгновение я чувствую прилив безнадежности. Вот и все. Вот так я и умру. Затраханная до смерти человеком, которого я предпочла бы видеть в могиле. Я не так представляла себе окончание своей жизни, но на краткий и ужасный миг я не вижу выхода.

— Фелисити! Фелисити, нет… — Финн отчаянно борется, пытаясь освободиться, и я вижу пистолет, выбитый из его рук, в нескольких дюймах от моих. Если бы я могла достать его…

Я рискую всем, пытаясь осуществить план, медленно формирующийся в моей голове, дикий и отчаянный план, который почти наверняка не сработает, но это все, что я могу придумать. А если не сработает…

Я все равно умру. Я знаю, что Матвей не блефует.

С таким же успехом я могу умереть, пытаясь выпутаться.

На мгновение я позволила себе ослабеть. Я позволяю Матвею думать, что он победил, что я слишком напугана, чтобы сопротивляться, и отчаянно надеюсь, что успею сделать это до того, как у него появится шанс снова оказаться внутри меня. Все во мне содрогается при одной мысли об этом, о том, что он еще когда-нибудь прикоснется ко мне. Когда его свободная рука просовывается между моих ног, его внимание на мгновение рассеивается, и я чувствую, как его член упирается мне в внутреннюю поверхность бедра, и понимаю, что он уже настраивается, я протягиваю руку и хватаюсь за пистолет, мои глаза встречаются с глазами Финна.

Его взгляд следует за моей рукой, и он видит, что я делаю. Один быстрый взгляд, и я понимаю, что он все понимает. Одной рукой я подталкиваю пистолет к нему, бросая его в его сторону и молясь, чтобы он успел освободить руку, а другой хватаюсь за нож у моего горла.

Все происходит как в тумане. Матвей стоит у моего входа, собираясь войти в меня, его глаза стекленеют от вожделения и первоначального удовольствия от близости со мной, и он отвлекается лишь на время. Он никогда не думал, что я попробую это сделать, я вижу это по шоку на его лице, когда я впиваюсь ногтями в его руку и, вывернувшись, кусаю его пальцы, чувствуя, как лезвие скребется о горло, когда он вскрикивает и роняет нож, а я хватаюсь за него и делаю выпад вверх.

Выстрелы заполняют комнату, оглушая меня, и я не могу повернуться, чтобы посмотреть, стреляет ли это Финн или люди Матвея, работает ли мой план или я только что потеряла все, что мне дорого, во второй раз. Мысль о том, что я могу потерять Финна, сама возможность этого, посылает в меня поток адреналина, и я хватаю Матвея свободной рукой за член и сжимаю со всей силой, пока вонзаю нож в его горло.

В комнате пахнет дымом и кровью, ее заполняет дымка от выстрелов. Я чувствую, как по моим рукам, по обеим, растекается тепло: кровь и сперма Матвея, а он издает придушенный крик и бьется об меня, его глаза расширены от ужаса. Это что-то из кошмара, моего кошмара, но я в шаге от победы и не позволю ему уйти.