Беспощадный любовник
Шрифт:
– Просто остановись! – умоляю я его. – Ты нас убьешь!
– Возможно, нет, – он говорит как будто ему все равно.
Неро резко поворачивает влево вниз по Адамс, отбрасывая меня к пассажирской двери.
– Тебе следует пристегнуться.
Я пытаюсь натянуть ремень безопасности поперек тела, что нелегко сделать, когда Неро поворачивает на каждом новом повороте так, словно пытается запутать себя, и выворачивает руль в сторону только тогда, когда мы почти проезжаем его.
Мы петляем по Грик-Тауну. Я все еще слышу сирены, но не вижу патрульных
Неро, похоже, точно знает, где они находятся, потому что он продолжает возвращаться, чтобы запутать след.
Я должна признать, что он мастерски водит машину. Я никогда не видела, чтобы кто-то так управлял авто, особенно старым Мустангом, который точно не был предназначен для этого. Он плавно переключает передачи, сухожилия выступают на руке и предплечье. Его кожа гладкая и темно-оливковая, на предплечьях нет волос, так что я вижу каждую рябь напряжения, пробегающую по коже.
Его черные волосы падают ему на лицо, когда мы сворачиваем за угол. Он снова отбрасывает их назад движением головы, как беспокойная лошадь. Его челюсть так же напряжена, как и рука. Она сжимается каждый раз, когда он стискивает зубы.
Пока я смотрю на него за рулем, вместо того чтобы смотреть на дорогу и другие машины, в которые мы почти врезаемся, моя паника начинает улетучиваться. Я загипнотизирована его видом. Никогда не видела никого настолько сосредоточенным.
И я никогда раньше не смотрела на Неро так долго.
Мне никогда не удавалось.
Я могла только украдкой бросать взгляды, зная, что он такой напряженный и бдительный, что каждый раз я смотрела на него, он обращал на меня этот пылающий взор, превращая меня в ничто под жаром его взгляда. Мне не хотелось привлекать его внимание. Я не хотела, чтобы он унижал меня за то, что я осмелилась взглянуть на него.
Теперь мой взгляд прикован к нему, как будто я вижу его впервые.
Это слишком.
Он заполняет мой мозг.
Может быть, все из-за адреналина момента, но я никогда не видела ничего прекраснее.
Его челюсть представляет собой прямую, резкую линию под этими нелепо полными губами. Его рот идеальной формы – жестокий, подвижный, саркастичный, с пухлыми губами. И в то же время мягкий и бесконечно соблазнительный. Из всех его братьев он больше всех похож на итальянца, его кожа почти такая же смуглая, как у меня. Она гладкая и чистая. У него крепкий, широкий нос, который уравновешивает эти губы. А его глаза...
Господь Всемогущий, зачем ты дал человеку с самой черной душой самые небесные глаза?
Они продолговатые, узкие, светло-серого цвета. Светлее, чем его кожа. Серый цвет выглядит почти серебристым, пронизанным более темными полосами, которые расходятся от зрачка подобно вспышке звезды.
Он переводит эти глаза на меня, отводя взгляд от дороги. Такое ощущение, что мне в грудь вонзается шип. На секунду мне хочется быть красивой, чтобы он захотел смотреть на меня так, как я смотрю на него.
Он снова устремляет
Вой сирен теперь немного отдаленнее. Может быть, через две улицы отсюда.
Неро еще раз смотрит в зеркало заднего вида, затем резко поворачивает руль вправо и сворачивает на подземную парковку. Он едет вниз, на подземный уровень, втискиваясь в узкое место между фургоном и грузовиком, и выключает фары.
– Мы подождем здесь минутку, – говорит он.
Только во внезапно наступившей тишине я слышу, как кровь стучит у меня в ушах, и понимаю, как быстро билось мое сердце все это время.
Я откидываюсь на спинку сиденья, хватая ртом воздух.
Закрываю глаза руками, пытаясь отгородиться от машины, парковки и парня, сидящего рядом, чтобы восстановить дыхание.
Тяжесть всех проблем, в которых я оказалась, давит на меня, как каменная глыба. Виктор, мой отец, Шульц, Леви... Я вижу, как они все кружат вокруг меня, всем что-то нужно. Теперь у меня даже нет машины, и я застряла здесь с Неро. И меня могут арестовать в любую секунду.
Мое сердце сжимается в груди, дыхание учащается и становится более прерывистым. Я чувствую себя так, словно умираю.
Неро хватает меня за руку и убирает ее с моего лица. Он сильно давит на плоть между моим большим и указательным пальцами.
Толчок давления прерывает мои бегущие мысли. Он фокусирует все ощущения на этой единственной точке на моей руке.
Неро продолжает нажимать, его сильные пальцы безжалостны, как тиски.
Как раз в тот момент, когда давление превращается в боль, он начинает разминать большим пальцем мою ладонь. Он держит ее обеими руками, массируя измученные мышцы пальцев и ладони.
Я никогда не осознавала, как устают мои руки, работая весь день напролет. Массаж – это и агония, и экстаз. Он приносит мне такое сильное облегчение, что я едва могу это вынести.
Мое дыхание замедляется. Я сажусь прямее, сосредоточив внимание только на своей руке.
Неро опускает левую руку и поднимает правую. Он делает то же самое, стирая все напряжение с моей плоти.
Кажется, он точно знает, к чему прикоснуться, как будто может счесть мою боль кончиками пальцев.
Я и представить себе не могла, что у Неро такие нежные прикосновения. Я видела, как он участвовал в большем количестве боев, чем можно сосчитать. Он как ходячее оружие – жестокое, непредсказуемое, разрушающее все, к чему прикасается.
Я видела его с девушками. Даже с ними он всегда был грубым и агрессивным.
Но сейчас все иначе.
Может быть, потому, что он не видит во мне девушку.
Он прикасается ко мне так, как прикасался бы к двигателю автомобиля – с желанием починить его. Он провел диагностику и теперь пытается снова заставить меня плавно работать.
Я отдергиваю руку.
– Спасибо, теперь я в порядке.
– Хорошо, – кивает Неро.
Он снова смотрит вперед, прокручивая свой телефон и включает музыку, тихо, на случай, если копы будут рыскать по парковке в поисках нас.